Греции в ближайшее время.
Потом мы вместе пошли к монаху в келью и помогли ему уложить вещи. У него оказалось много красивых бумажных иконок Христа и Его святых; некоторые Евгения подарила мне. Монах подарил мне прекрасное английское издание Библии и книгу «Лествица Райская» святого Иоанна Лествичника, который в шестом веке был настоятелем этого монастыря.
В тот же день монах и Евгения уехали в Грецию. Я собирался пробыть в монастыре две недели, но чувствовал, что все главное позади. В первый же день я получил от этого святого места больше, чем ожидал. Господь доказал, что заботится обо мне, направляет мои шаги. С Его помощью я нашел правильный путь. Я нашел Его Церковь на земле. Я чувствовал, что знаю Православную Церковь как родную. Я чувствовал, что Церковь любит меня, а я — ее. Она звала меня, как любящая мать зовет свое чадо. Я узнавал ее, как ребенок узнает мать по вкусу живодательного молока. Каким же особенным я себя чувствовал! Как гордился в тот момент!
Вторая ночь в монастыре св. Екатерины решительно отличалась от первой. Вера моя укрепилась, сердце наполнилось надеждой, радостью и благодарностью к Господу. Эту ночь я тоже не мог спать, но по совершенно другой причине. Я понимал, что Бог видит меня. Он заботится обо мне, ведет меня узким путем в жизнь (Мф. 7:14) как пастырь добрый (Ин. 10:7–22). В ту ночь я бродил вокруг монастыря, вознося благодарность Господу. Он доказал, что взирает на меня с милостью. Я больше не заблудшая овца, ибо сам Господь ведет меня. Если я отклонялся с дороги вправо или влево, то слышал позади Его голос, говорящий: Вот путь, иди по нему (Ис. 30:21). Сам Добрый Пастырь положил начало моему спасению. Сердце мое переполнялось радостью. Господь меня любит! Я жив! Я нужен! Я — кто–то! В ту же ночь я вместе с группой паломников и туристов поднимался на гору Синай, где Моисей получил от Бога скрижали Завета. Удивительное впечатление — видеть рассвет с этой святой горы. Здесь были десятки паломников самых разных национальностей, африканцы и европейцы. Я понимал, что для меня честь — оказаться в таком святом месте. Спустившись, я решил совершить небольшое путешествие по Египту — поехал в Каир, а оттуда в Александрию, на родину святой Екатерины. Через неделю я вернулся в Норвегию.
В Грецию, креститься
Из монастыря св. Екатерины я вернулся другим человеком. На сердце было легко и радостно. Я ощущал прилив юношеской энергии. Православие вновь доказало, что содержит полноту жизни, что Христос — воистину живой Бог. Однако то знание Бога, к которому я пришел, было хотя и конкретно–личным, но все же внешним. Словно я узнал Его через Его тень, то есть через Его действия, явленные как события моей жизни. Я по–прежнему не знал Его Самого лично, лицом к лицу. Но чувствовал, что теперь перемены в моей душе гораздо более серьезны, чем при первой встрече с Православной Церковью. Я получил мощное свидетельство того, что Господь видит меня и направляет к Себе, однако моя природа оставалась прежней, греховной. Я по–прежнему нес бремя греха и понимал, что нахожусь во власти тьмы.
Время шло. Я регулярно переписывался с монахом и Евгенией. Они писали, что договорились со священником в афинском районе Халандри, и тот окрестит меня в Рождественский Сочельник 1998 года.
В субботу 29 ноября 1998 года, ровно за десять дней до отъезда в Грецию, я был на службе в греческом православном храме Благовещения в Осло. К моему изумлению, там крестили младенца. Я очень обрадовался и возблагодарил Христа — для меня это был урок и практическая подготовка к таинству Святого Крещения в Православной Церкви.
Десятого декабря 1998 года я двинулся в путь, и сразу же все пошло не по задуманному. Самолет должен был вылететь из Осло в Цюрих в половине восьмого утра. В Цюрихе мне предстояло сесть на самолет до Афин, вылетавший в десять двадцать пять. В тринадцать пятьдесят пять я был бы в Афинах.
По каким–то техническим причинам наш рейс задерживался. Часа полтора мы сидели в самолете, дожидаясь, когда он взлетит. Было жарко, я изнемогал. Справа и слева от меня сидели здоровенные норвежцы, я был так стиснут, что не мог шевельнуться. Я нервничал, боясь, что опоздаю на самолет до Афин. Наконец я не без труда раскрыл Евангелие на персидском и стал читать. Через полчаса самолет наконец взлетел.
Когда мы прибыли в Цюрих, мой самолет уже улетел. Мне сказали, что я полечу следующим рейсом примерно через два часа. Как раз когда я шел к выходу на посадку, на табло появилось сообщение, что рейс отменяется. Следующего предстояло ждать еще два часа. Когда они почти истекли, нам объявили, что вылет откладывается. Я был зол и вымотан. Примерно за час до объявленного времени я подошел к выходу. В это время там шла посадка на израильский рейс до Тель–Авива. Я сел в кресло и начал читать Евангелие, но вскоре поймал на себе пристальный взгляд какого–то молодого человека. Я сделал вид, что не замечаю, и продолжил чтение. Через некоторое время подошел мужчина постарше, видимо, сотрудник израильской службы безопасности, и стал спрашивать, кто я, откуда, куда направляюсь и почему сижу рядом с выходом на посадку. Я объяснил. Он попросил показать документы и билет. Я был на взводе и едва не сорвался, однако все же взял себя в руки, вежливо ответил ему и показал документы. Он извинился, после чего пожелал счастливого пути и веселого Рождества.
Израильский самолет улетел, на табло зажегся номер нашего рейса. Незадолго до посадки меня попросили по громкоговорителю подойти к сотруднику контрольно–пропускного пункта. Я был в полном изумлении: как будто кто–то хочет нарочно испортить мне поездку в Грецию. Я подошел. Сотрудник, грек, спросил, зачем я лечу в Грецию, надолго ли, и где собираюсь остановиться. Я показал билет и спокойно ответил на вопросы. Он поблагодарил меня, и на этом дело закончилось.
Я вернулся и сел в кресло, издерганный и злой, не понимая, что происходит. Я много путешествовал в своей жизни, но редко встречал столько трудностей в один день, да еще без всякой причины. Я просто не мог поверить в то, что происходит. Мне хотелось проклясть этот день, как вдруг я понял, в чем дело.
В октябре того же года, двумя месяцами раньше, мне приснился кошмар. Я стою в церкви и пытаюсь пройти к алтарю. Очень злой и безобразный человек в длинной ночной рубахе кроваво–красного цвета преграждает мне путь. Он указывает на меня пальцем и с ненавистью кричит: «Не смей вступать в таинство!»
Именно в этом видении я впервые услышал и осознал слово «таинство». В течение нескольких дней я был напуган сном. Слово «таинство» я запомнил и стал выяснять, что оно значит, чтобы понять смысл видения, однако так и не разобрался, что означал мой сон. Сейчас, в цюрихском аэропорту, по–прежнему дожидаясь посадки, я вспомнил свое видение и понял его смысл. Сатана изо всех сил мешает мне креститься, пытается нарушить мои планы, озлобить меня. Я понял, как важно Святое Крещение. Еще я понял, как важен каждый человек во Вселенной и в очах Бога. Осознав, насколько я ценен Богу, я ободрился, злоба и раздражение прошли. Я возликовал в душе. Я ощущал гордость перед дьяволом и смирение перед Богом, который любит меня и заботится обо мне.
Я чувствовал себя сильным и ценным для Бога. Моя твердая решимость стать православным христианином разозлила нечистого. Теперь я понимал, что одержал верх, а нечистый беспомощно и мучительно отбивается. Я могу победить его своей твердой решимостью следовать Богу и принять крещение, и победа останется за мной. Я еще больше укрепился в решимости принять Святое Крещение. Я дивился, испытав на себе, как союз между Богом и человеком удручает и раздражает нечистого, радовался, видя, как мое «да» на призыв Христа, мое движение к Нему превращают могущественное чудище в беспомощную и озлобленную тварь.
В Афины я прибыл поздно ночью. Евгения встретила меня в аэропорту. Она не удивилась, услышав про мои трудности, потому что знала о таких реальных проявлениях духовной брани даже и в обыденной жизни. Мы поехали к ней домой, где ее семья приняла меня с бесконечным гостеприимством. Всякое гостеприимство прекрасно, но греческое — еще прекраснее!
11 декабря 1998 года мы с Евгенией поехали в их летний домик в Коринфе, где остановился монах. Это в двух часах езды от Афин. По дороге она рассказала о планах относительно моего крещения. Я буду жить в
