они продолжают цепляться за жизнь, то становятся похожими на содержательниц борделей… а если они махнули на себя рукой?… ну, тогда это дамы-патронессы, которые годятся лишь на то, чтобы оплакивать или обмывать мертвецов… о, как безжалостна Природа!..
А эта дама, графиня Тулф фон Чеппе, обращалась с нами вовсе не презрительно, наоборот… она так счастлива нас видеть! так восхищена нами!.. что не может сдержать эмоций!..
– О, вы здесь!.. французы! что за счастье!.. да еще втроем!.. надеюсь, моя дочь прилично с вами обращается?… я хочу знать! ну а мой зять, это всего лишь несчастный калека, вы ведь знаете!
– Конечно, конечно, мадам!
– Все это в вашу честь, наши дорогие французские друзья!.. мы все ужасно рады видеть вас тут!.. отведайте нашего скромного угощения!
Проквохтала она!
В качестве скромного угощения я видел огромные блюда с закусками и копченого лосося… цыплята в желе… черная икра… компот из фруктов… тарелочки с маслом… такого я не видел с самого Brenner'a… a что они сделают с нами потом? после этого замечательного обильного угощения? в Камеруне, например, был такой тайный местный обычай: хорошенько накачать спиртным тех, кого они собираются сварить… может быть, именно это и намеревались сделать с нами эти люди, ставшие вдруг такими любезными? нам было чего опасаться… особенно когда все настроены столь враждебно… и не только к нам, к друг другу тоже… и еще как… старый rittmeister – рядом с Изис… оба, правда, молчат… но ведь сидят-то все равно рядом… наверняка, что-то скрывают… я смотрю за тем, что они едят?… совсем немного закусок… может быть, другие блюда кажутся им слишком необычными?… а где ее муж, калека? справляется у нее Зиммер… по- немецки…
– С Николя!
– Принесите сюда его ружье! быстро! пожалуйста, Изис!.. сейчас же!.. пока он с Николя!
Конечно, Изис слишком беспечна…
– Его ружье, Изис! сейчас же! пожалуйста!
Наконец она удаляется… до нас доносятся звуки небольшой перебранки, и она возвращается… с оружием… Зиммер вцепляется в него… вытаскивает два патрона!.. и уже не отпускает от себя этот предмет!.. держит на коленях… никакого доверия… а вот графиня Тулф-Чеппе смотрит только на нас, она прихорашивается, улыбается, ее ландрат совсем не интересует… есть только мы!.. «значит, мы из Парижа?… все трое? и еще с котом? с Бебером?»
– О да! конечно, мадам!
Раз уж у нее такой приветливый вид, а у меня накопилось столько вопросов, я решаю рискнуть… я спрашиваю у нее, естественно, очень почтительно… похож ли пейзаж в тех местах, где она живет, на здешний?… тоже одни равнины?… равнины?…
– Да, но равнины еще гораздо более необъятные, дорогой доктор!.. просто огромные, вы сами увидите! слишком большие пространства, я вас уверяю! я скучаю у себя, друзья мои!.. я называю вас: друзья мои!.. вы позволите?
– Конечно, мадам! это для нас большая честь!
– Вы знаете, только в моем замке – сорок две большие залы!.. я никогда не считала комнаты! мой муж точно знал, сколько их!.. а какой лес!..
Она вздыхает при одной мысли об этом лесе…
– Я не знаю, сколько там гектаров, доктор!.. мой муж это знал!.. а волки!.. и медведи!.. вы сами увидите!
И вдруг внезапно она начинает смеяться…
– Вы поедете со мной!.. это вас развлечет!.. всех троих!.. с Изис!.. с Силли!.. Мария-Тереза тоже поедет!.. не так ли?
– Конечно! конечно, мадам!
О, не стоит ей перечить!.. нам же так приятно ее видеть… я уже представляю нас всех втроем в Померании! ладно!.. ладно!.. поживем – увидим!
– О, но мы ведь еще почти не знакомы!
Что правда, то правда!..
Ну а теперь, мы можем выслушать ее воспоминания!.. нам будет оказана эта честь!.. обо всем! все!.. самые экзотические! Франция!.. Париж! очарование Булонского леса! проспект Акаций! Большой Приз… море цветов… я поддакиваю, мне все это прекрасно известно, я разделяю ее энтузиазм… но вот на Елисейском дворце я засыпался, я там не был!.. президент Республики… большой бал в Опере… праздник в Нейи… а, тут я снова вступаю!.. о, как же она там развлекалась, госпожа графиня!.. значит, Мулен Руж!.. Небо! Ад!.. аббатство Телем!..[167] но как?… почему? оказывается, ее муж, покойный граф Тулф фон Чеппе, был президентом Комитета Леона Буржуа в поддержку северной Германии… все объясняется очень просто!.. ах, этот мсье Леон Буржуа!.. какая утонченность!.. деликатность! красноречие!.. в этом месте она даже прослезилась!.. о, она бы хотела провести там всю жизнь!.. ах, Париж!.. настоящий рай!.. всюду!.. они побывали всюду!.. даже на Блошином рынке! покупали разные забавные штучки, мы увидим их у нее там, в Померании! всякие безделушки!.. портреты! граф был без ума от Блошиного рынка!.. мы сами сможем оценить все эти сувениры… там, в ее в замке, целый этаж меблирован «по-парижски»… конечно, графиня прекрасно знает Европу! все крупные города!.. и курорты!.. неплохие города, вполне сносные места для жизни… но жить по-настоящему, ощущая радость жизни, можно только в одном городе!.. о, мы были с ней совершенно согласны!.. даже чуть не заплакали вместе с ней… не совсем, правда, по тем причинам… ну, в конце концов, почти…
– А вы совсем не знаете Кенигсберг?
Я вынужден это признать…
– К большому сожалению!
– Вы увидите!.. какой это мрачный город… море замерзает на шесть месяцев в году!.. а что за леса!.. мои леса, доктор!.. олени!.. медведи!.. все принадлежит мне!..
Я вижу, что графиня боится своего замка… и своих лесов… и Кенигсберга…
– Ужасно, доктор!.. ужасно!.. ведь там уже начались сражения!.. да!.. мне кажется, чуть выше!.. у Мемеля… я слышу пушки!.. мои люди мне говорят: это наши! что вы думаете об этом?… я их слышу… особенно по ночам… наши?… или их?… мои охранники плетут невесть что!
– Госпожа графиня, здесь все то же самое!..
Однако я не собираюсь советовать ей прислушаться!.. лучше уж поговорить о рынке цветов… на Кур- ля-Рен… и о Версале… вернуться к мсье Буржуа… «Большие воды»!.. графиня замечталась!.. а как же нас троих угораздило приехать из Парижа в Цорнхоф, в эту страшную дыру!.. да это же просто чудо!.. настоящее чудо! я не собирался ей рассказывать, к какой категории французов мы относились… она представляла нас рядом с собой в Елисейском дворце, в Опере, тридцатью годами раньше!.. все безумное очарование Парижа нельзя свести исключительно к песням… однако эти тени, падающие от газовых фонарей, и эти звуки напевов пьянчужек никогда не умрут в сердцах изгнанных отчаявшихся, прозябающих вдали от родины стариков… так устроена жизнь… в Кенигсберге… в Оклахоме… на Карибах… мы были совершенно с ней согласны!.. и мы обязательно поедем к ней!.. решено! клянемся!.. Крахт же меня предупреждал: не нужно ей противоречить!.. конечно, она смешна, но у нее же и в самом деле есть замок… и вовсе не воображаемый!.. и огромные леса тоже… волки и т. д… все точно!.. и сражения под Мемелем тоже были правдой… русские, наверное, наступали… за этим столом, а точнее говоря, на этом пиршестве, никому, кроме нее, слова больше не давали… даже ландрату!.. она председательствовала, и все тут!.. ландрат все же хотел что-то сказать… но она ему не позволила… bitte! bitte!.. простите! так сдержанно и сухо, жестом руки, чтобы он замолчал! пусть слушает!.. о, этому жеманному напудренному полковнику с охотничьим ружьем на коленях… было позволено брать себе добавки, цыпленка и индюшки… и еще соуса, сколько хочет… и пить одновременно по три стакана… рейнское вино, бордо, кирш… но высказать того, что он хотел, она ему не давала… bitte! bitte! a y него изо рта уже капала слюна, он весь дрожал от нетерпения… сотрясал свой стул… и просил слова!.. со мной! со мной! он хотел поговорить со мной! и тыкал в меня пальцем… sie! sie!
– Вы! вы! ruhe! ruhe! тише!..
Пусть старуха наконец замолчит!.. проклятая болтунья!
