— Что ж, — я плюхнулся на стул, который, к сожалению, не был таким мягким, как бы мне хотелось, — тогда давай завтракать, и предоставь мне чувствовать себя неблагодарной свиньей, которой, кроме как жрать, и доверить-то больше ничего нельзя.
Илона резко повернулась, стукнув кофейником о стол, ее губы уже искривились для резкой реплики, но она взглянула на меня и уселась за стол. Молча.
Маня, усевшаяся рядом с моим стулом, напротив, что-то тихо протявкала.
Я пожал плечами и кинул кусок колбасы гивере.
— Ладно, — Илона налила себе кофе, хлебнула, обожглась и, видимо, совсем расстроилась. — Дурацкий день!
Я ждал продолжения.
Маня тоже ждала, только она ждала продолжения колбасы.
— Ты можешь помочь. Только это должно оставаться между нами.
Я кинул Мане продолжение.
— У нашей семьи есть обязательства перед одним человеком. Его зовут Ангел Зоровиц, и… — Илона помедлила, — он лидер местных контрабандистов. И он — человек, не один раз оказывавший нам с папой серьезные услуги.
Я понимающе покачал головой.
— Типа криминальный авторитет?
— Нет, типа «спаситель городка»: благодаря ему многие местные ребята имеют работу. Здесь, на Дороге, контрабанда — практически обыденная работа, если только вы — не таможня закрытого мира. А Ангел порядком насолил многим таможням. Теперь ему нужно срочно провезти кое-что в другой мир, где он сам поджидает посылку, но для этого необходим человек никаким образом с Братством не связанный. И необходим быстро.
— Прости, с кем?
— С Братством Контрабандистов.
Я с удовольствием прожевал кусочек колбасы и пожалел, что так много скормил ее Мане.
— Ты хочешь сказать, что… я?
Илона нагнулась над столом и взяла меня за руку. Я чуть было не увернулся, но вовремя остановил себя, хотя дернулся заметно. Илона не подала виду, что заметила мою судорогу.
— Я бы сама это сделала, но мой статус не позволяет, и, — она сжала мои пальцы, — я не Проходимец, и других Проходимцев у меня под рукой не имеется. С другой стороны, я не могу ничего требовать от тебя, да и просить тоже.
Я понял, что могу просидеть вот так, с рукой в ее руке, сколько угодно. И зачем она это делает? Я имею в виду манипуляцию моим сознанием через тактильное воздействие.
— Это опасно?
Илона пристально посмотрела мне в глаза.
— Нет. Практически нет.
— Это надолго?
— Самое большее — сутки.
— Это для тебя важно?
Она молчала. Все было понятно.
— Я берусь.
Она была взволнована. Определенно.
— Ты не должен…
— Найми меня.
— Что?
Я откинулся на спинку стула, буквально изнасиловав свою руку, принуждая ее покинуть такое заманчивое укрытие, как Илонины пальцы.
— Ты переживаешь, что я посчитаю тебя нехорошим, меркантильным человеком. Человеком, заставляющим меня что-то сделать для тебя из благодарности за приют и лечение. Но ты в тупике, так как обратиться тебе больше не к кому, а я единственный, кто подходит, исходя из лимита времени и моей спецификации. Выход:
Илона просветлела лицом.
— Ты серьезно?
Я важно кивнул.
— Заплатишь по исполнении. Ну и куда нужно отправиться и кто меня повезет?
Илона загадочно улыбнулась. Неужели она сама? Нет, что-то сильно загадочно…
— Тебе придется отправиться самому.
Я застыл на стуле. Маня, не теряя времени, аккуратно извлекла колбасу из моих безвольных пальцев.
— Скажи, — невинно спросила Илона, — ты когда-нибудь
— Конечно, — заверил я искренним и проникновенным голосом. — Но я как-то по швабрам больше специализируюсь.
— Тут особых знаний не надо, — объясняла Илона, когда в небольшом отделении гаража я с ужасом и восхищением рассматривал «метлу», или, на первый взгляд, гибрид квадроцикла без колес и водного скутера-гидроцикла, висящего на высоте тридцати-сорока сантиметров над полом гаража. Изящный силуэт обтекателя, яркая желто-зеленая раскраска, сиденье, предназначенное, похоже, для одного, ну, максимум, для полутора человек…
— Все управление — на руле и пара педалей ускорителя и подъема, вся информация выводится на дисплей. Да все мальчишки на Шебеке на таких шастают… правда, это спортивная модель…
Мамочки. Спортивная!
— А на Гее? — робко поинтересовался я.
— На Гее таких не производят: это же серьезные технологии! Мотоциклами обходятся, а такие игрушки слишком дороги, да и заказывать за несколько миров… Эту «метлу» мне папа на двадцатилетие подарил, вернее, это вторая: первую, которую на восемнадцать лет, я разбила. — Илона пожала плечами: — Все парни завидовали, а потом, наверное, радовались, когда я с ногой в фиксаторе ходила…
— И лысая, — громыхнул голос сзади, — потому что побрили, чтобы рану на темени зашить.
Мы обернулись. Здоровенный молодой мужик — парнем его не назовешь — косая сажень в плечах, русые волосы, перетянутые узорчатой лентой, аккуратная темная бородка, прямой нос — типичная славянско-богатырская внешность. Этакий молодой Добрыня в обтягивающих джинсах и умопомрачительной кожаной куртке, усыпанной карманами. И — ярко-фиалковые глаза под красиво изогнутыми бровями…
Я сник. Я потух. Я стал меньше ростом.
Если бы я был девушкой, я бы с визгом кинулся ему на шею.
— Ермак! — Илона как раз и повисла на его шее. — Ты приехал!
Я очень сильно захотел тут же вскочить на спортивную «метлу» и умчаться вдогонку уехавшим в далекие страны Данилычу и Саньку.
— Ну-ну, Илонка, — богатырь, как пушинку, держал девушку на вытянутых руках, рассматривая. — Ты все хорошеешь день ото дня!
Надо же, не один я это замечаю…
— Ты мог бы и раньше заехать! — Илона бросила взгляд на меня, раскраснелась и сделала попытку опуститься на пол.
Воркуйте, воркуйте, голубки, — жалкий Леха-Проходимец не дерзнет омрачать вашего счастья…
— Ермак, это — Алексей, он помогает мне с убийством Стефана разобраться.
Я пожал здоровенную ручищу. Понятно, почему Илона Жану-баклажану отказывала! С таким-то выбором!
— Здравствуй-здравствуй, — Ермак пристально посмотрел мне в глаза. — Я о тебе слышал…
