Я знал его сотни лет назад,
И тундру эту, и это становье…
Вот только чей-то убогий сад
Являл для меня что-то новое.
Когда я, родная, увидел тебя,
Недосягаемую такую,
Кровь моя не вскипела, знобя,
Как если бы встретил другую:
Я сразу понял — ты мне суждена.
В древнем Риме
(чутье порукой!)
Была ты, матрона, моей супругой,
И вот узнал я тебя, Жена!
«Белые розы пахнут снегом…»
Белые розы пахнут снегом,
У желтых роз лучевой аромат,
Махровые с черно-багряным мехом
Чуть-чуть табаком бесовским томят.
Но в розовой розе, в ее пыланье
Недаром томится вздох соловья:
Розовые -
твое дыханье,
Так пахнут только твои слова.
В раннем детстве,
Когда я укладывал куклу спать
И покрывал ее одеяльцем,
Мне самому становилось тепло…
Не понимал я тогда,
Что это и есть любовь.
Влюбленные, вы — миротворный мирт,
Ведь доброта в самой любовной химии.
Влюбляйтесь, люди! Вы спасете мир:
Влюбленные не могут быть плохими.
«Нет, любовь не эротика…»
Нет, любовь не эротика!
Это отдача себя другому,
Это жажда
Чужое сердце
Сделать собственной драгоценностью.
Это не просто ловушка
Для продолжения рода -
Это стремление человека
Душу отмыть от будней,
Это стремление человечества
Лаской срубить злодейство,
Мир поднять над войной.
Да будет славен тот, кто выдумал любовь
И приподнял ее над страстью:
Он мужество продолжил старостью,
Он лилию выводит среди льдов.
Я понимаю: скажете — мираж?
Но в мире стало больше нежности,
Мы вскоре станем меньше умирать:
Ведь умираем мы от безнадежности.
1961
Два образа женщин в России,
Две стрежи в русле одном:
Одни — озорные, лихие,
Все ветхое — кверху дном!
Зубами потащит провод,
Ползя на вражеский дот,
Коня на скаку остановит,
В горящую избу войдет.[2]
Другие дохнут повиликой,
Одурью трав колдовских -
Раздумье шири великой,
Тихость лебяжья в них.
Подымет ресницы — диво!
Улыбка судьбу озарит.
