что любишь меня, я не смогу забыть твой обман, простить тебя и поверить, что ты будешь со мной всегда... а мне это необходимо. Наверное, все дело в том, что я потеряла родителей и росла одна...
— Мне кажется, я понимаю, что ты хочешь сказать, — мягко перебил ее Кейт. — Но, поверь, Вики, ты можешь положиться на меня.
Она печально улыбнулась в ответ.
— Я бы тоже хотела, чтобы это было именно так, но... Кстати, я уже достаточно хорошо себя чувствую и вполне могу остаться одна.
— Хочешь сказать, что мне лучше уехать? — напрямик спросил он.
Вики отвела взгляд. У нее уже просто не было сил выносить эту пытку. Она справилась бы со своими чувствами, если Кейта не было бы рядом.
— Да. Тебе лучше уехать.
Наступила пауза, и затем он тихо сказал:
— Хорошо. Я уеду завтра. Это тебя устроит? Завтра... Ее сердце сжалось от боли и страха.
Она не переживет расставания с ним... Как не вынесет и его присутствия.
— Да, — прошептала она в ответ. — Это меня устроит.
После обеда Кейт убрал со стола и вымыл посуду. Все эти дни он заботливо избавлял Вики от домашних дел, считая, что она еще слишком слаба.
— Я спущусь в трюм прямо сейчас, поскольку завтра уезжаю, — заявил он.
— Да, конечно, — кивнула Вики.
Кейт отсутствовал довольно долго, и без него в каюте было пусто, тихо и очень, очень одиноко. Вики тяжело вздохнула. Такой, наверное, будет вся ее оставшаяся жизнь — пустой и одинокой. Права ли она, прогоняя его, или же просто трусит? Может, на самом деле ей не хватает смелости пойти на риск, и она наказывает их обоих?
Вики считала, что не может доверять Кейту, потому что он плохо думал о ней. Но ведь это было до того, как он узнал ее. Тогда она была ему еще чужой. А сейчас она сама совершает ту же ошибку, плохо думая о нем!
Девушка откинулась на спинку кресла и взяла в руки журнал, пытаясь отвлечься.
Интересно, почему это его так долго нет? — гадала она. Что он там нашел?
Как долго тянется время... С тех пор, как Кейт спустился в трюм, прошло около трех часов, и Вики казалось, что она ждет его уже целую вечность. Как же прожить без него целую жизнь?
Наконец раздались торопливые шаги, и Кейт вихрем ворвался в каюту, держа в руках папку с бумагами.
— Я нашел кое-что, — объявил он. — Думаю, для тебя это будет большой неожиданностью.
Вики отложила в сторону журнал. Значит, это все-таки произошло: он нашел другое завещание. Ну, что же, она была готова к такому развитию событий и все это время подозревала, что в завещание вкралась какая-то ошибка.
— Значит, я была права, — сухо проговорила девушка. — Наверное, это справедливо. Хорошо, что я, по крайней мере, не потратила деньги мистера Эджертона.
— К черту деньги, — перебил ее Кейт. — И ради Бога, постарайся выбросить из головы навязчивую идею о том, что я ищу способ пересмотреть завещание дяди Говарда. На самом деле, если кто-то и имеет право требовать пересмотра завещания, так это ты.
Вики озадаченно уставилась на него.
— Я?! Но почему?
Кейт положил бумаги на журнальный столик, потом опустился на пол рядом с креслом, в котором сидела Вики, и нежно взял ее за руку.
— Даже не знаю, как начать, Вики. Наверное, мне следовало догадаться об этом раньше, особенно зная привязанность дяди Говарда к семье. Но почему-то мне и в голову не приходило...
Дело в том, что у Говарда Эджертона была дочь, Патриция. Я почти не знал ее, потому что, когда я родился, она уже заканчивала школу. Наверное, мы встречались, но почему-то это не отложилось в моей памяти. А потом Пат сбежала с каким-то мужчиной, и я больше никогда о ней не слышал. Моя мать говорила, что Говард убрал все фотографии дочери, все ее вещи, все, что могло напомнить ему о ней, и запретил родным даже произносить при нем имя Патриции. А несколько лет спустя он сообщил нам, что она умерла.
— Зачем ты мне все это рассказываешь? — удивилась Вики.
— Дорогая моя девочка... — Кейт сделал паузу, затем крепче сжал руку девушки и, глядя ей прямо в глаза, тихо сказал: — Патриция Эджертон была твоей матерью.
Потребовалось несколько секунд, чтобы смысл этих слов дошел до Вики. Она отрицательно помотала головой и растерянно сказала:
— Это невозможно. Моя мать... Ее звали Вирджиния Пейтон. Так записано в моем свидетельстве о рождении.
— Вероятно, она сменила имя, когда убежала с твоим отцом. Но я уверен, что Пат действительно была твоей матерью. Документы, подтверждающие это, находятся здесь, в этой папке. Я сейчас попытаюсь тебе все объяснить. Пат была, по словам моей матери, тихой и застенчивой девочкой. Она хотела стать учительницей, но Говард Эджертон решительно возражал против этого. Он настаивал, чтобы его дочь получила образование экономиста, чтобы в дальнейшем взять на себя руководство его бизнесом. А потом Патриция влюбилась. Видимо, ее выбор не устроил отца... Возможно, моя мать сможет вспомнить какие- нибудь подробности этой истории, мы с тобой ее как-нибудь расспросим. Мне же известно только то, что между дядей Говардом и Пат произошла крупная ссора. Он был в ярости и требовал, чтобы дочь рассталась с этим молодым человеком, но она сказала, что это невозможно. Дядя Говард вышел из себя — это с ним нередко случалось — и заявил, что если Пат не порвет со своим возлюбленным, то она ему больше не дочь. Патриция всегда была мягкой и послушной, и, видимо, отец считал, что сможет заставить ее подчиниться. Но вместо этого она просто ушла из дома и не вернулась. Ни я, ни моя мать не знали того, что я обнаружил сейчас в этих бумагах. Там оказался отчет детективного агентства. Дядя никому не говорил об этом, но, судя по всему, пытался разыскать свою дочь. Сыщики выяснили, что она сменила имя и решила назваться Вирджинией. Судя по этим бумагам, дядя Говард долго разыскивал дочь, а когда наконец напал на ее след, было уже поздно. Патриции — твоей матери — уже не было в живых, и ему удалось выяснить только, что у нее родилась дочь, которую отдали в приют.
Вики была в шоке. С болью во взгляде она посмотрела на Кейта и, запинаясь, спросила:
— Но если он знал... Если он знал, что я его внучка, почему же он...
— Не сообщил тебе об этом? Не попытался забрать тебя к себе? — Кейт покачал головой. — Не знаю, девочка моя. Он был очень странным человеком — одиноким человеком и упрямым. Я думаю, чрезмерная гордость и обида на дочь помешали ему сделать это. — Он грустно улыбнулся. — Боюсь, мы оба с тобой унаследовали не самые лучшие семейные черты. — Он легким жестом коснулся ее лица. — Ответ на твой вопрос мог дать только сам Говард Эджертон. Но в одном я твердо уверен — ты действительно его внучка, и именно поэтому он сделал тебя своей наследницей.
— Но после того как все эти годы он не хотел меня знать...
Слезы хлынули из глаз Вики, но это были очищающие, целительные слезы. Она плакала не от обиды или боли, а от жалости, причем не к себе, а к человеку, который прожил свою жизнь так одиноко и горько. Теперь Вики понимала, что сама чуть было не обрекла себя на такую же жизнь.
Кейт поднялся и, склонившись над ней, нежно обнял, а потом подхватил на руки и, заняв ее место в кресле, усадил к себе на колени, прижимая к груди и баюкая, как ребенка.
— Прости. Наверное, не стоило выплескивать все это на тебя так сразу... Надо было постепенно подготовить тебя...
— Нет-нет, — всхлипывая, прошептала Вики. — Я плачу не о себе. Я плачу о нем, о моем дедушке. О, Кейт, как он, наверное, был одинок, как несчастен!.. — Она всхлипнула в последний раз и нерешительно прошептала: — Обними меня, Кейт. Крепче... еще крепче.
— Что с тобой? — встревоженно спросил он, чувствуя, как она вздрагивает всем телом.
