сетей и к восстановлению контактов между исламистскими сетями и ячейками в Испании, Италии, Франции и Бельгии и находящимся в Лондоне командным центром. В Лондоне Завахири встретился по крайней мере с тремя старшими командирами террористов: это Адил Абдул-Маджид (известный также как Абдул-Бари), Ясир Тауфик аль-Сари (Абу-Аммар) и Мустафа Камил (Абу-Хамза). Кроме того, Завахири съездил в Италию, где встречался с шефом местного отделения иранской разведки Махмудом Нурани, ветераном-террористом, который служил в Бейруте в начале и середине 1980-х под началом Али Акбара Монташе-ми — бывшего наблюдателя «Хизбалла». Нурани непосредственно участвовал в создании и руководстве «Хизбалла». В Италии Нурани является главным наблюдателем за деятельностью разведки и террористов в Италии и на Балканах, главным образом в Боснии и Герцеговине и Косово.
В середине сентября 1997 года высшие эшелоны иранского руководства собрались, чтобы обсудить новый курс антиамериканской борьбы. Среди участников были как опытные государственные деятели, так и новички — такие как духовный лидер Ирана аятолла Али Хаменеи. Присутствовали также недавно избранный президент Мохаммад Хатами, имевший на Западе репутацию человека с довольно умеренными взглядами, — несмотря на его участие в государственной поддержке терроризма и в закупке оружия массового поражения, — и предыдущий президент Али Акбар Хашеми-Рафсанджани, активно участвовавший в помощи террористам. Это была первая крупная конференция, которую посетил новый министр разведки Ирана, уверенный в себе и квалифицированный сотрудник, Корбан Али Дари Наджафаби. Другими важными участниками этой конференции были: генерал Рахим Сафави, главнокомандующий ИРГК; генерал Мохсен Резаи, бывший главнокомандующий ИРГК, отвечающий теперь за реорганизацию иранских органов безопасности и их сетей; министр разведки Корбан Али Наджаф-Абади; бывший министр разведки Али Фалахиан (не подтверждено); бывший министр разведки Мохаммад Мохаммади Райшахри, являющийся в настоящее время личным советником Хаменеи по делам разведки; Хоссейн Шейх-ол-Ислам, бывший заместитель иранского министра иностранных дел и директор министерства освободительных движений; Али Акбар Мохташеми; генерал Дия Сайфи, командующий силами ИРГК в Ливане; а также члены Верховного совета национальной безопасности и руководящие лица ИРГК и разведки.
На встрече иранские лидеры решили, что если они собираются изменить стратегическую карту Ближнего Востока, им потребуется извлечь выгоду из отчаяния и раздражения, которые вызывали в арабском мире Израиль и Соединенные Штаты. Конференция постановила рассылать «воинственные и угрожающие» послания, которые потрясли бы мир. Она одобрила — с легкими изменениями — «план конфронтации, подготовленный несколько месяцев назад» и поручила Верховному совету По национальной безопасности приступить к осуществлению «планов по насильственному экспорту [исламской] революции», используя подконтрольные Ирану силы террористов — особенно отделения «Хизбалла» и арабских «афганцев», уже находящихся на Западе. Согласно высокопоставленному иранскому источнику, «иранские лидеры были единодушны в том, что важнейшие завоевания исламской революции и силы Ирана заключались в способности Тегерана запугивать своих врагов и в обладании им средствами, угрожающими безопасности и стабильности в [Персидском] заливе, на Ближнем Востоке и во всем мире».
Эта формулировка основных направлений террористической кампании была не проявлением простого рвения, но обдуманной уверенностью в том, что терроризм является наиболее подходящим методом для достижения стратегических целей Ирана. Высокопоставленный иранский источник пояснял, что Тегеран решил «сообщить всем заинтересованным сторонам о том, что Иран в состоянии устроить революцию и распространить террор на территории любой страны, которая поставит под сомнение его положение главной силы в регионе». Учитывая плачевное состояние экономики и внутренние проблемы страны, Тегеран признавал, что «доблесть Ирана заключается главным образом в его способности сеять ужас и в обладании средствами, представляющими угрозу странам Персидского залива и стабильности и безопасности в мире». Это прагматическое определение национальных стратегических задач — и особенно обеспечение положения «главной силы в регионе» — делало объектом первоочередного внимания террористов Восточную Африку. Тегеран решил, что поддержка стратегических задач Судана отвечает его собственным интересам. Это совпадение интересов Судана и Ирана сделает непосредственный вклад в успех эффектных терактов в августе 1998 года — взрывах американских посольств в Найроби (Кения) и Дар-эс-Саламе (Танзания).
20–23 сентября 1997 года иранская разведка организовала крупную встречу лидеров террористов со всего мира — якобы в ознаменование годовщины начала ирано-иракской войны. И опять список участников был впечатляющим: Имад Муханиях и Абдул-Хади Хаммади — руководители отдела особых операций «Хизбалла»; Айман аль-Завахири и еще один командир египетских «афганцев», прибывшие из Лондона; Ахмад Джибрил — руководитель верховного командования Народного фронта освобождения Палестины; Усама Абу-Хамдан и Имад аль-Алами от ХАМАС; Рамадан аль-Шалах — руководитель палестинского «Исламского джихада» и три командира, представляющих отделения «Хизбалла» в странах Персидского залива.
Участники встречи рассмотрели возможность исламистов резко усилить борьбу против Запада во главе с США. На встрече выступили с речью несколько высокопоставленных иранских чиновников, которые наказали лидерам террористов «быть готовыми к началу беспрецедентной международной террористической кампании». К примеру, Мохсен Резаи предупредил, что антииранская кампания США «сделает моджахедов сиротами и разрушит их мечты об Исламской нации, если мы не объявим повсеместный джихад». Согласно иранским и арабским источникам, на встрече был принят чрезвычайный план, посвященный Соединенным Штатам, Израилю и Турции. Главной задачей террористов стало «начало нападений на дипломатические миссии и торговые представительства, а также убийства представителей этих трех стран». Турция стала мишенью исламистов в 1997 году, когда демократически избранное исламистское правительство было свергнуто военной силой. Главным вопросом этой конференции — одной из важнейших встреч террористов за последние годы — стала «безотлагательность» «начала всемирной и беспрецедентной кампании террора».
Чтобы преодолеть оперативные и организационные недостатки, отмеченные рядом присутствующих на встрече командиров, Тегеран подготовил лагеря для продвинутой тренировки в Иране и долине Бекаа. Особую важность имели специализированные учебные сессии, проводимые для арабских «афганцев» и «боснийцев», живущих на Западе (главным образом в Европе), под руководством Ахмада Абрари (сотрудника главного учебного отделения ИРГК) в школе «аль-Имам аль-Мун-тазар», также находящейся в долине Бекаа.
В конце сентября 1997 года иранское руководство снова собралось, чтобы обсудить ход предстоящей активизации террористов в свете решений только что закончившейся международной встречи в Тегеране. Кроме того, они получили последние сведения о положении исламистских террористических организаций в Западной Европе и в других странах.
В начале октября в Афганистане и Пакистане начались серьезные приготовления к эскалации исламистского терроризма во всем мире. При этом имели место несколько ключевых событий.
Во-первых, опытные и хорошо подготовленные арабские «афганцы» были отозваны из Кашмира и с других локальных фронтов в учебные лагеря в Пакистане (в основном в районе Лахора, где МВР готовит людей для операций на Западе) и Афганистане (в основном в районах Ховста и Кандагара) для продвинутой подготовки и приготовлений к «активизации их операций против врагов арабов и ислама на Ближнем Востоке». Тем временем новые кадры — кашмирцы (индийские и пакистанские), индийские мусульмане и арабы — готовились к началу «истинной интифады» в Индии. Причина изменения стратегии поддерживающих исламизм государств в отношении вооруженной борьбы в Кашмире и Индии в целом заключалась в том, что Исламабад осознал, что поддержка им терроризма в Кашмире вскоре станет очень заметной. А «интифада» должна была выглядеть как действительно народное движение.
Во-вторых, Усама бин Ладен провел в Кандагаре военный совет со старшими командирами исламистов со всего мира, чтобы обсудить предстоящие операции, имеющие целью подорвать влияние США на Ближнем Востоке. На этой встрече присутствовал и Айман аль-Завахири, тайно вернувшийся из Западной Европы. Участники конференции постановили сосредоточить усилия на поражении объектов, имеющих отношение к США, где бы они ни находились. При этом особое внимание уделялось поражению объектов, чье разрушение должно серьезно помешать Соединенным Штатам проводить свою политику и стратегию. Признавая центральное положение египетских «афганцев», Завахири назначили ответственным за операции, направленные на свержение правительства Мубарака.
