– Это – как?
– Элементарно, Шурочка, – криво усмехнулся Крыленко. – В любой расширенной анкете, которая сопровождает серьёзную аттестацию, есть графа – «хобби и интересы». Например, аттестуемый пишет в данной графе, мол: – «Рыбная ловля». Что – при этом – думает мудрый и подозрительный работодатель?
– Да, что он думает?
– Мол, данный работник является горьким и законченным пьяницей. Для чего, мол, русские мужики ездят на рыбалку? Водки, ясен пень, попить от пуза…. А здесь – «Писательская деятельность. Автор нескольких фантастических повестей и романов…». Внушает, блин пшеничный. Надо мужика – в любом раскладе – повышать по службе. Ведь, нельзя же, находясь в пошлом алкогольном угаре, писать фантастические и приключенческие романы? Верно? Я прав?
– Ну, не знаю, коллега, – Мазур задумчиво – на пару-тройку секунд – приложился пухлыми губами к фляжке с коньяком. – Есть один мерзкий чувак, которому – именно по пьянке – пишется всласть. Так пишет, сука позорная, что даже завидки иногда берут. Морда наглая…. Так диалоги выстраивает, закачаешься. Не говоря уже о разнообразных психологических коллизиях и наворотах…
– Серегу Хрусталёва, надо понимать, имеешь в виду?
– Его, родимого. Читал – «Снежное реалити-шоу»?
– Читал. Скотина. Моцартом себя возомнил.
– Ничего. У нас на каждого хилого Моцарта – завсегда – отыщется пару сотен крепких Сальери. Тварь.
– Скандальный тип, – брезгливо поморщился Виктор.
– Совсем достал?
– Ага. По полной и расширенной программе. На весь Интернет, гад подлый, ославил. Открытым текстом пишет. Мол, так и так, денег не платим. Обещаний никогда не выполняем. Ни письменных, ни устных. Балуемся «левыми» многочисленными допечатками. Заключаем с Авторами «чёрные» и «серые» договора. Ну, и так далее. По развёрнутому и углублённому перечню…
– Знакомое дело. Он и нас регулярно и целенаправленно достаёт. Сволочь настырная.
– Может, обмозгуем – сложившуюся ситуацию – совместно?
– Ну, не знаю…
– Да, ты, Санёк, меня насквозь неправильно понял. Я про наёмных киллеров ничего и не говорил. Даже не заикался. Есть же суд, всякие там адвокаты, следователи и прокуроры. Сперва, скинувшись, денежек зашлём немного – по проверенным каналам. Потом, понятное дело, официальное заявление подадим…. Пусть Хрусталёва, гниду, посадят на пару лет. Чтобы другим драным козлам было неповадно. Да и условный срок – в принципе – пойдёт. Главное, что образуется чёткий прецедент…. Сразу скажу, на берегу. С меня – одна пятая часть от общих расходов. «Крылья», как всем известно, издательство маленькое и скромное. Мне большего не потянуть. Извини, коллега.
– Да, всё я понимаю, – надменно хмыкнув, заверил Мазур. – Подумаю на досуге, посовещаюсь с Москвой. Всё бабло у них, козырных. Пусть и решают. Хари жадные, к Кремлю приближённые…. Ладно, приятель, всех тебе благ. Пойду, прогуляюсь немного. Там мне одна завлекательная блондиночка зазывно подмигивала. Мол, являюсь вашей многолетней преданной фанаткой и готова доказать – сей искренний постулат – на деле…. Бывай, Витюшка. Созвонимся как-нибудь. Покеда.
– Ага. Буду ждать.
– Только – без согласования – ничего не предпринимай. Пожалуйста…. Этот лысый урод – намедни – и Первый телевизионный канал достал. Умудрился-таки. Так что, сам, наверное, понимаешь.
– А, то…
Мазур, хищно посматривая по сторонам, удалился по направлению к большому общему костру.
– Виктор Степанович, – прошелестел из-за ближайшей толстой сосны тихий девичий голосок. – Виктор Степанович. Ау. Это я.
«Чёртова девчонка из Химок», – промелькнула в голове скучная серая мысль. – «Послать её, настырную, куда подальше? Послать, понятное дело…. Стоп! А вдруг, она, сучка бездарная, является богатой? Типа – можно бабла срубить по лёгкому? Да и сама барышня – ничего из себя. Юбочка короткая- короткая, ярко-изумрудного цвета. Такой же топик, игриво обтягивающий аппетитную грудь. Глаза – ярко- зелёные, с лёгкой и ненавязчивой развратинкой…. Изумрудная девушка, короче говоря. Практически – заветная мечта поэтически-настроенного жулика…».
– Ну, уважаемая Татьяна Сергеевна, – приветливо и радостно улыбнулся Виктор. – Чего вы, собственно, хотите от меня на этот раз?
– Того же самого, Виктор Степанович, – целомудренно отводя глаза в сторону, промямлила симпатичная девица. – Когда же, всё-таки, выйдет моя долгожданная книжка? В смысле, мною написанная?
– Какая – конкретно? Напомните, пожалуйста.
– Ну, «Пленница белоснежного единорога»?
– Не знаю, право. Я же вам уже всё подробно-подробно объяснил…
– Мол, мировой финансовый кризис, непомерно-большие накладные расходы и целенаправленное наступление подлого Интернета?
– Правильно. Вы, милейшая Танечка, обладаете отменной памятью.
– Обладаю, – смущённо улыбнувшись, подтвердила начинающая писательница и, помявшись, добавила: – У меня имеются и другие – важные и весьма привлекательные – достоинства.
– Какие, например? – заинтересовался Крыленко.
– Длинные и стройные ноги. Упругая грудь – с очень чувствительными сосками. Бурный, практически неукротимый и безграничный сексуальный темперамент…
– Это, да. Типа, действительно, привлекательные и заслуживающие внимание достоинства.
– А ещё, – принялась отчаянно интриговать девица. – Я готова и денег – за внеочередную и оперативную публикацию моего романа – заплатить.
– Сколько?
– Четыре тысячи долларов.
– Маловато будет. Мне нужно пять.
– Но, у меня больше нет…. Может, вас устроит – качественными сексуальными услугами?
– На тысячу американских долларов? – жадно сглотнув похотливую слюну, уточнил Виктор.
– Ага. Причём, прямо сейчас. Лады?
– Лады. А, собственно, где?
– Там, – небрежно и развратно махнула рукой на запад странная изумрудная барышня. – На берегу залива. На мягком светло-жёлтом песочке. Под задумчивый шорох морских волн и загадочный шёпот вековых сосен. Долго и трепетно. Вдумчиво и разнообразно…. Пошли?
– Там же забор.
– В нём имеется широкий лаз. Так – как?
– Как в Кумасутре. Страничка за страничкой.
– Пошли?
– Уговорила, длинноногая. Шагаем развратничать.
– Вам говорили, что вы – очень похожи на молодого Ленина? У меня папа марки собирал.
– Говорили. А, действительно, похож?
– Очень…. Можно, я буду тебя называть – «Ильичём»?
– Можно. Называй. Меня так многие величают…
Нежный и задумчивый питерский закат. Тихий и переливчатый свист зябликов в давно нестриженом кустарнике. Далёкий, чуть охрипший голос лесной кукушки.
– Двенадцать раз всего-то накуковала, лентяйка, – печально вздохнул Крыленко. – Маловато будет.
– Кому – как, – насмешливо хмыкнула наглая девица. – Тем более, непонятно, что глупая птичка имела в виду. Годы? А, может, месяцы? Дни? Или, к примеру, минуты?
– Сплюнь, дура.
