«Метрополя», о том, что эти люди заботятся не столько о пропаганде советской литературы – сколько о собственной рекламе, о собственных изданиях, о собственной популярности, а за все это приходится платить уступками в самом главном – в сознании своего патриотического долга перед родиной.
февраль 1979 г.».
О «письме Куняева» в тогдашней советской печати не появилось, разумеется, ни строчки, даже намеком. Более того, о нем не любили вспоминать еврейско-либеральные издания даже во времена разгула пресловутой «гласности» – уж больно неприятный для той среды был материал. Ну как объяснить, что проеврейские речения Гейне спокойно переиздавались в стране победившего интернационализма, а неприятные для евреев записи в дневнике Блока неукоснительно изымались при всех публикациях? Трудно было на это ответить даже при самой широкой «гласности». И не отвечали.
Автора письма вызвали для жестких объяснений замзав отделом пропаганды ЦК КПСС В.Н. Севрук и замзав отделом культуры А.А. Беляев. Однако Андропов и его ведомство никаких движений не проявили. Не написал о том в мемуарах и словоохотливый генерал Бобков, хотя, как уже говорилось, о «Метрополе» рассказал много и сочувственно.
Однако очень скоро андроповским людям и ему самому пришлось заняться делом русско-еврейской распри вплотную и основательно.
В конце апреля – начале мая 1979 года в Москве несколько десятков членов Союза писателей получили по домашним адресам размноженное на ротаторе письмо на трех убористых страницах, озаглавленное «По поводу письма Станислава Куняева. Об альманахе «Метрополь». В конце документа стояла подпись «Василий Рязанов», но ни у кого, видимо, не возникло сомнений, что это псевдоним. Вскоре этот же текст был разослан – тоже по спискам Союза писателей – в Ленинграде, а потом в Киеве. Хотя «письмо Рязанова» до сих пор (!) не опубликовано, а тогда о нем никаких официальных упоминаний, даже изустных, не было, о нем узнали, как говорится, «все». В том числе одним из первых и Юрий Владимирович. Работы для него и генерала Бобкова сразу же прибавилось.
Ниже мы процитируем подлинный текст письма и расскажем впервые в печатной литературе о его подлинном происхождении. Пока же посмотрим, как толковали его публицисты – борцы с «Русской партией». Израильские супруги Соловьевы толковали его следующим образом: покровитель «Русской партии» Андропов якобы сам это самое письмо инспирировал. Да, именно так. Этот дикий по своей нелепости вывод нельзя не процитировать:
«В начале 1979 года было отпечатано на ротаторе и послано огромному количеству влиятельных людей из интеллектуальной, военной и партийной элиты письмо за подписью «Василий Рязанов». «Не только в сенате США, но и у нас в Центральном Комитете существует мощное сионистское лобби, – писал мнимый Василий Рязанов. – Они не позволяют себя атаковать под тем предлогом, что это приведет к антисемитизму, отрицательной реакции общественного мнения и нанесет ущерб политике детанта». Еще через две недели в парадных московских и ленинградских домов у дверей и даже прямо на улицах были разбросаны опять-таки отпечатанные на ротаторе памфлеты, в которых утверждалось, что сионисты захватили контроль над Политбюро, а главным сионистом является не кто иной, как сам Брежнев. Единственными настоящими русскими автор памфлета называл премьера Алексея Косыгина, партийного идеолога Михаила Суслова и ленинградского партийного босса Григория Романова».
Израильские Соловьевы издавали свою памфлетную книжку сугубо для западного читателя, его-то нетрудно было обмануть. А дело в том, что в «письме Рязанова» имена Брежнева, Косыгина, Суслова и Романова вообще не упоминались. Соавторам такая придумка была нужна для выполнения главной задачи: Андропов – тайный вождь «Русской партии». Так и написано:
«Сам Андропов, который к тому времени был уже членом Политбюро, в памфлете, естественно, упомянут не был – шеф тайной полиции был не настолько наивен, чтобы выдавать происхождение этих подметных листов. Однако именно отсутствие Андропова среди «положительных» членов Политбюро могло бы выявить его соавторство этих листовок, но и для того, чтобы это понять, нужен достаточно сложный интеллектуальный ход, как у шахматиста либо даже просто заядлого любителя детективных романов, и, несомненно, именно Андропов – единственный из членов Политбюро – на такое прочтение антибрежневского памфлета был бы способен, но сам он рассчитывал на более примитивных читателей из Политбюро, которых уже успел досконально изучить, поэтому и маскировался самым грубым образом, им под стать». Как говорится теперь, «без комментариев».
Более осторожно толковал «письмо Рязанова» либеральный публицист И. Минутко в своей уже упоминавшейся книге об Андропове. У него схема несколько посложнее: Андропов, дескать, был действительным создателем «Русской партии», но только в своих целях борьбы за власть, чтобы использовать ее против Брежнева. У Минутко этот эпизод развернут в целую веселую сцену, ее даже забавно процитировать, кое-что правильное там подмечено:
«В январе нового 1979 года все-все русские люди, которых «общественное мнение» (в принципе не существовавшее в Советском Союзе как действенный, влияющий на политику фактор) причисляло к элите – интеллектуальной, партийной и военной, в одночасье обнаружили в своих почтовых ящиках письмо, отпечатанное на ротаторе и подписанное никому не известным Василием Рязановым. Суть письма сводилась к следующему: в Центральном Комитете КПСС – как в сенате США – существует мощное сионистское лобби, поддерживаемое главой государства. Здоровые русские силы в ЦК и других высших партийных органах в борьбе с сионистами парализованы, так как с самого верха спущен довод: эта борьба может якобы развязать антисемитизм в стране, что, в свою очередь, остановит процесс сближения с Западом, прежде всего в области экономики, а без этого сближения, опять же якобы, мы уже не можем обойтись. «Что, – восклицал Василий Рязанов, адресуясь к патриотическим чувствам национальной русской элиты, – у России нет своих ресурсов, специалистов, идей, людских резервов, чтобы наша экономика могуче и бурно развивалась?»
Не прошло и двух недель, как не только взбудораженная Москва, но и вторая северная столица государства, Ленинград, были засыпаны памфлетом, опять-таки отпечатанным на ротаторе, – он появился в почтовых ящиках уже рядовых советских граждан, в подъездах домов, в студенческих общежитиях, на станциях метро. В памфлете утверждалось: сионисты поставили под контроль Политбюро, а верховным сионистом там является не кто иной, как сам Леонид Ильич Брежнев. Есть в Политбюро лишь три русских человека, отстаивающие интересы Отечества: премьер Алексей Косыгин, коммунистический идеолог Михаил Суслов и руководитель коммунистов Ленинграда и Ленинградской области Григорий Романов».
Как видим, и Минутко не читал подлинного текста «письма Рязанова», а выдумки Соловьевых повторил (его книга вышла уже через несколько лет после соавторов). И еще отметим одно очень важное обстоятельство для правильной оценки литературы об Андропове: в подробной биографии его, написанной Роем Медведевым, эпизоде «письмом» не упомянут вообще. Странно, ибо некоторые публикации о тех делах ко времени выхода его книги уже появились. Нет, этот документ для всей проеврейской публики совершенно неудобоварим. Ввиду его очень большого политического значения, а также тех последующих действий, которые незамедлительно начал Андропов, его следует привести полностью, а потом разобрать содержание.
Подлинный текст документа этого сохранился в нашем архиве. Вид его весьма невзрачен: плохая бумага,
