нападают на селения, ослабленные моровыми поветриями и голодом – отсюда название. Подразделения регулярного великокняжеского войска (с непременным чародеем по правую руку от воеводы) с энтузиазмом гоняют эту нежить по всей Синедолии, но полностью от нее избавиться не удается, уж больно просто мортисы увеличивают свою численность: загрыз человека – и вот тебе новый член стаи. Если бы эту дрянь не уничтожали, то от коренного населения княжества вскоре никого бы и не осталось. Простое оружие и большая часть магии против мортисов бессильны. Срабатывают лишь некоторые заклинания и серебро, желательно – особым образом заговоренное. Терпеть не могут петушиный крик и пение птиц, зато не возражают против мелодичного карканья вороны. Совершенно не выносят солнечного света, как, впрочем, не жалуют и любой другой. Вон как отшатнулись от ярко вспыхнувшего костра!
Моя память услужливо предоставила всю когда-либо прочитанную по этому виду нежити информацию. Я даже вспомнила, что сомнительная честь создания этих монстров приписывалась некроманту Сивелию Слепому, одержимому идеей мирового господства и пытавшемуся наладить серийное производство воинов для своей дружины. В одной из книг я как-то раз наткнулась на его портрет (очень неприятный дядя в островерхой шапке), а через страницу было размещено изображение мортиса: длинные когти, свирепый оскал на безглазом полуразложившемся лице, и всё это замотано в развевающиеся лохмотья.
Но вот четких рекомендаций относительно того, как среди ночи в одиночку разделаться с толпой таких чудовищ я что-то не припомню. Авторы книг несколько туманно советовали собрать все возможные силы, запастись амулетами и серебряным заговоренным оружием; не будет лишней и вода, освященная в храме Молодого Бога, впрочем, сойдет и та, что применялась во время обрядов, проводимых жрецами богов из старого пантеона.
Да, и самое «приятное»: мортисы как порождение некроманта, в отличие от тех же упырей, обладают минимальной магической силой, чем и объясняется их относительная нечувствительность к большинству направленных на них заклинаний. А еще они способны воздействовать на чужую магию, подтачивая, а затем и разрушая ее. Особенно от них страдают оборонные и защитные чары…
Пользуясь тем, что чудища недовольно отодвинулись от света и жара разгоревшегося костра, я осторожно (не дай-то боги нечаянно разрушу!) проверила и подновила защитный контур, подбросила в огонь ещё полешко и подошла к лошадям. Хитрец стоял неподвижно, было незаметно, чтобы он нервничал, только по гладкой шкуре часто проходили волны дрожи. Тинка тоже не спала. Умная кобыла не шевелилась, но смотрела на окружившую нас толпу с ужасом.
- Тин, Тин, спокойнее, они не смогут пройти ни моё заклинание, ни веревку, - я постаралась, чтобы в моём голосе звучала уверенность, которой я не чувствовала.
- Ты так думаешь? – с сомнением спросила Тинка.
- Да я тебе точно говорю! – я бодро кивнула. - К тому же у меня полно серебряных стрел, болтов для самострела и метательных кинжалов, - тут я продемонстрировала ей оба засапожника (как всё-таки плохо, что у человека только две ноги и, следственно, на каждой по одному сапогу, а в каждом сапоге – лишь по одному кинжалу; вот если бы ног было шесть или хотя бы четыре!). Кроме того, на прощанье смущенный Рут подарил мне узкий изящный нож в узорных наручных ножнах. Да и на поясе у меня не набор для вышивания висел.
Умолчала я лишь о том, что с подобным арсеналом даже самый опытный боец сумеет положить самое большее пяток тварей. Остальные положат его, а потом и присоединят к своей стае.
Конечно, можно было попробовать верхами прорваться через зловещий круг и попытаться удрать. Но мортисов в лесу могло быть гораздо больше, нежели я видела; тем более ночь – их время. Тучи, плотно закрывшее небо, не давали даже предположить, долго ли до рассвета; тьма стояла кромешная. Не видя дороги, Хитрец и Тинка почти наверняка переломают ноги и разобьются. Тем более, старенькая Тинка даже днем не смогла бы скакать долго.
Значит, нам оставалось только одно: держать оборону, жечь костер и ждать рассвета.
Осторожно разбудив Ванятку, я быстро ввела его в курс дела и поставила поближе к лошадям. Пусть на всякий случай их придерживает и не дает паниковать. Также я поручила ему следить за костром: надо было постараться так рассчитать запасенные нами дрова, чтобы они давали достаточно света, который поможет мне удерживать мортисов на расстоянии, но чтобы при этом валежника хватило до утра. Сама я встала как можно ближе к центру круга (насколько позволял костер), широко расставила ноги и развела руки. Охранный контур представляет собой некое подобие купола, и контролировать его целостность лучше всего, стоя в позе, повторяющей косой крест.
Между тем, мортисы начали проявлять активность. То ли они привыкли к свету костра, то ли степень его воздействия на этот вид низшей нежити была несколько преувеличена авторами учебников и описаний, но я почувствовала, как поставленная мной защита начала потихоньку потрескивать и прогибаться под толчками их слабой, но упорной магии. Для того чтобы поддерживать купол в активном состоянии, мне требовалось постоянно подпитывать его своей силой. Я читала, что опытные чародеи умеют выстраивать защиту, не требующую их дополнительного внимания даже при мощной атаке на нее извне, но такой уровень колдовства был мне недоступен.
Мортисы почувствовали растущее сопротивление преграды, недовольно заурчали и удвоили усилия, к тому же постаравшись их синхронизировать. Теперь волны магии настойчиво били в контур, пытаясь отыскать в нем дефект или ещё какую лазейку. Кроме того, я заметила, что количество нежити увеличилось. Всё новые особи спешили присоединиться к стае. Сколько их там уже? Три, четыре, пять дюжин? М-да, при таком раскладе меня надолго не хватит…
А что, если попробовать слить свою ауру с охранным контуром? Я читала о таком методе, позволявшем управлять подобным заклинанием с минимальной потерей сил. Правда, на любое другое колдовство отвлекаться будет нельзя, да мне, собственно, и не надо: нам бы только дождаться рассвета. Что будет, если дневной свет не разгонит нежить, мне даже не хотелось думать.
Медленно и аккуратно я начала вытягивать тонкие светящиеся ниточки из своей ауры и, читая заклинание, прилеплять их к куполу изнутри. В идеале у меня должен получиться этакий пушистый шар со мной в центре, который заполнит внутреннее пространство контура. Заклинание «Одуванчик». Когда необходимость в нем отпадет, я смогу (по крайней мере, очень на это надеюсь!) втянуть эти нити обратно и, таким образом, полностью восстановить свою внетелесную оболочку.
Я уже примерно на четверть заполнила купол тончайшими нитями силы, когда проснулся Степан….
- А-а-а-а-а-а-а!!!!
Над лесом разнесся его истошный крик. Где-то неподалеку с громкой руганью полетела прочь стайка сорок. От неожиданности Хитрец с громким ржанием заплясал на месте и встал на дыбы. Ванька клещом вцепился в повод, но было понятно, что удержать испуганного жеребца парнишке не по силам. Степка попытался повторить свой любимый трюк и впиявиться в мою ногу изо всех когтей, но был перехвачен Горынычем, успокоившим паникера крепким прицельным ударом клюва. Я метнулась к коню и повисла у него на шее, стараясь не дать ему выскочить из круга. Незаконченное заклинание рассыпалось с громким хлопком. Некоторые нити успели втянуться обратно, но большая их часть рассеялась и исчезла. Защитный купол вспыхнул радужной пленкой и, мелодично зазвенев, лопнул. Оставшиеся от него разноцветные лохмотья бесшумно опустились на головы столпившимся вокруг мортисам.
Всё-таки это было хорошее, правильно выполненное заклинание, машинально отметила про себя я, наблюдая, как воют и корчатся от боли те твари, которые не избежали столкновения с радужными клоками. Их лица и тела начинали покрываться быстро растущей сетью трещин, обугливаться и рассыпаться легким сухим пеплом. Полдюжины, дюжина, две…
Жаль, не всех всё равно не хватило.
Отшатнувшиеся было назад уцелевшие мортисы слаженно ринулись вперед, на нас…и были отброшены прочь Ваняткиной знаменитой наговорной веревкой! Ура! Какое счастье, что я ни разу не позволила себе вслух сомневаться в ее возможностях; напротив, вчера мы раскладывали ее на пару с мальчиком, наперебой доказывая друг другу эффективность этого рубежа обороны. Не стоит теперь даже и вспоминать, что я просто ему подыгрывала, стараясь отвлечь от мыслей о возможной гибели родителей.
Новый защитный барьер мне пришлось строить уже внутри круга, очерченного веревкой; мортисы толкались и с шипением протягивали к нам костлявые руки со скрюченными когтистыми пальцами, но
