делаешь в моем доме?!
Жесткие неласковые руки выдернули меня из сонного небытия, крепко встряхнули и поставили на ноги. Ой-ой-ой! Да кто же это тут у нас такой решительный?
Яркое солнце било прямо мне в лицо, не давая открыть глаза и осмотреться. Спросонья я никак не могла сообразить, где я нахожусь и как здесь очутилась. Единственное, что не вызывало сомнений, так это то, что я не дома. После ночи, проведенной на жесткой лавке, затекла левая рука и нещадно разболелась спина. Ко всему прочему, меня сильно знобило, разламывалась голова, и очень хотелось пить. Пересохшее горло саднило так, будто я хлебнула настойки жгучки. Ну, всё, матушка, допрыгалась! Похоже, ночевки на свежем воздухе и купание под ледяным дождем тебе на пользу всё-таки не пошли.
- И что, так и будем молчать? – раздраженно поинтересовался обладатель жестких рук. Прислушиваясь к своим ощущениям, я начисто про него позабыла. – Ну, ты собираешься говорить, или нет?
- А вы кто? - жалобно просипела я, жмурясь на солнце и стараясь звучать уверенно (ха-ха!).
- Не отвечай ей, хозяин, ведьме клятой, - посоветовал из-за двери старческий голос. – Ишь, что удумала, подлюка: и Угрюма нам попортила, и меня в доме заперла. Отомкни-ка меня поскорее, господин, уж я ей, упырице, задам! Ты только смотри, осторожнее с нею: она ведь с собою дракона притащила, как бы не напал!
Мне, наконец, удалось разлепить воспаленные глаза. То, что я увидела, вызвало у меня только одно малодушное желание: покрепче зажмуриться, закатиться под лавку и прикинуться мертвой.
Прямо передо мной стоял высокий хмурый мужчина и с брезгливым отвращением разглядывал меня, спящего на лавке Ванятку, Степана, осторожно выглядывающего из-за кадушки с капустой, наши разбросанные по полу заляпанные грязью сапоги, дорожные сумки, мой промокший, да так и не высохший плащ, перепачканное землей толстое вязаное одеяло. Угрюм по-прежнему смотрел свои нехитрые собачьи сны.
Незнакомец был одет в меховой кожух, кожаные штаны и высокие сапоги со шнуровкой – всё сильно поношенное, очень грязное и местами рваное. Из-за его плеча выглядывала рукоятка меча и тул со стрелами. Длинные разбросанные по плечам волосы - не то, чтобы темные, но и не светлые, а словно то ли прихваченные сединой, то ли покрытые засохшей грязью. Лицо сильно обветренное, суровое, измученное, под запавшими глазами темные полукружья, у рта залегла глубокая складка. Мне он показался старым и усталым. Тем не менее, я ясно чувствовала исходящую от мужчины силу и непоколебимую уверенность в этой самой силе. И то не была лишь звериная мощь могучего тела. Я совершенно точно знала, что передо мною стоит маг, способный одним щелчком пальцев стереть в порошок не только мои наивные заклинания, но и всех нас, вместе взятых.
- Как ты сюда попала?
- Через дверь, - пожала плечами я.
- Остришь? – подозрительно посмотрел на меня он.
- Куда там… - я слабо махнула рукой.
- Быстро отвечай.
- Что отвечать? – моя голова теперь не только раскалывалась от боли, но и кружилась. Я с трудом стояла на ногах.
- Не паясничай, не в балагане! – мужчина начал злиться. – Говори немедленно, кто ты и зачем пришла.
- Я знахарка, - вновь завела я унылую песню. – Мы заблудились в здешнем лесу и вышли к этому дому. Мой брат плохо себя чувствует, поэтому мы так настойчиво попросились на ночлег.
- Врёшь!
- Правда.
- Сюда нельзя просто так выйти. За полторы сотни саженей от дома срабатывает охранное заклинание. Любой чужак не сможет пересечь сторожевую линию, его просто выкинет прочь.
- Вот, вот, хозяин, мне она вчера тоже так врала, что будто бы вошла через ворота! – злорадно сообщил голос из-за двери. – Не слушай ее, лучше выброси всех их вон! Она ещё и про Старого Медника вынюхивала – наверное, шпионка, из этих, из черных!
И тут я рассвирепела.
- Да что же за люди здесь живут?! Да, вы сильнее, вы можете вышвырнуть вон и меня, и больного голодного ребенка, и усталых лошадей. Конечно, вы имеете полное право отказать нам в крыше над головой и куске хлеба, бросить нас на растерзание кишащей вокруг нежити и стае волков. И что, после этого вы по- прежнему будете считать себя людьми?! Или, может, я ошиблась, и вы – не люди? Так ведь и порядочные нелюди себя подобным образом не ведут! Если только низшая нежить или умертвия какие-нибудь…
Мужчина слегка смутился. По крайней мере, мне показалось, что его самоуверенность дала малю-ю- юсенькую трещинку.
- Так всё-таки, как вы сюда попали? – спросил он уже сдержаннее.
- Чтоб вы знали, я вовсе не вру, говоря, что мы просто вышли к этому дому. Точнее, нас вывез мой конь. И никакой охранный контур нам нигде не встретился! Я вообще не знала, что тут есть жильё, пока не увидела частокол. Мой Хитрец почему-то стукнул по забору копытами, и он исчез, а потом опять появился. Кстати, а что это ваш дедушка простенького заговора вчера так испугался? Живя в компании мага под охраной заклинаний, он должен был бы к вашим колдовским штучкам давно привыкнуть!
Последнюю фразу я постаралась произнести с максимальной язвительностью в голосе, хотя мой распухший язык и с трудом ворочался в пересохшем рту. Но хозяин дома не обратил на сарказм ни малейшего внимания. Вместо этого он дико на меня вытаращился, а затем выскочил прочь из сеней.
Я опустилась на лавку. Разговор отнял у меня последние силы. Голова болела так, что перед глазами веселенькой стайкой уже мелькали деловитые черные мушки; заложило нос и грудь, было трудно дышать; мне стремительно становилось всё хуже и хуже. Да уж, простудилась я как нельзя кстати! А чтобы быстро справиться с грудной лихорадкой, требовалось прежде всего время, покой, ну и соответствующее зелье, а у меня не было ни того, ни другого, ни третьего.
Словом, самое время сесть на коня и отправиться спасать родину!
Рядом на лавке зашевелился во сне Ванятка. Вот дрыхнет! Даже наши вопли его не разбудили! Горыныч, нахохлившись, сидел на перекладине под потолком и в свару пока не встревал. Но я знала: старый птиц – не робкого десятка, и он свое слово ещё скажет. Когда сочтет нужным. Стёпка трусливой мышкой перебежал сени, вспрыгнул ко мне на руки и молча прижался к моей груди. Что, киса, дар речи с перепугу отшибло? Стресс дал – стресс взял, так, что ли? Вот, вот, прижимайся крепче, лечи меня, как вы, коты, умеете. Между прочим, ведь кошки на самом деле - прекрасные лекари, легко могут определить, какое место у хозяина (и только хозяина!) болит, а затем воздействовать на него силой своей ауры.
Входная дверь с грохотом распахнулась, и в сени снова влетел сильно гостеприимный хозяин дома. У него был такой вид, будто он только что повстречался с тем самым драконом, что привиделся вчерашнему старичку, сразился с ним, вышел из схватки победителем и унаследовал от поверженного ящера способность плеваться огнем. По крайней мере, дым у него из ушей и ноздрей уже валил, и ничего хорошего лично мне это не обещало. Мужчина двумя широкими шагами преодолел расстояние между дверью и лавкой, навис надо мною и свирепо рявкнул:
- Ты что, ездила на моём Пилигриме?!
- Пи…что? На чём я ездила? – прохрипела я, испуганно вжимаясь в лавку. Храбрый кот юркнул мне за спину и там затаился. Эх, куда бы ещё и мне спрятаться?
Мужчина посмотрел на меня с отвращением.
- На Пилигриме, деревенщина! Пилигрим – это мой конь. Ты что, садилась на него верхом?!!!
В его словах прозвучала такая смесь негодования с высокомерным недоверием, что, не будь мне настолько плохо, я бы расхохоталась. А так я смогла только фыркнуть:
- Нет, я его на руках носила! К тому же, с чего это вы взяли, что я ездила на каком-то вашем коне? Когда вчера вечером я ставила своих лошадей в конюшню, она была пуста. Так что, на вашего коня я садиться никак не могла! – продолжить мою возмущенную тираду помешал приступ сухого лающего кашля.
Самоуверенный хозяин дома немного от меня отодвинулся (как мне показалось – брезгливо),
