Она по-прежнему вела их беседу, почти не позволяя ему вставить слово. И тем не менее он ловил себя на мысли, что ему любопытны ее комментарии. К своему удивлению, обнаружил, что знает о ней ничуть не больше, чем знал утром. Она, несомненно, была профессионалом в умении говорить много и при этом не сказать ничего существенного, что касалось лично ее. Даже выпитое вино не развязало ее язык настолько, чтобы она проговорилась, зачем приехала сюда, в Мексику.
Он приподнял свой бокал и предложил ей выпить за будущее.
А через несколько минут она оглушила его вопросом:
— Итак, признайся, ты торговец наркотиками или частный детектив, охотящийся за преступниками?
— Что?
— Торговец наркотиками или частный детектив, охотящийся за преступниками? Так судачат о тебе в городке. А еще думают, что ты сумасшедший. Последнее вполне возможно. Но я уверена, что наркотиками ты не торгуешь.
— Почему так?
— В этом случае ты не стал бы меня спасать, а дал бы мне спокойно утонуть.
Итак, он стал объектом городских сплетен. Не исключено, что эти сплетни дойдут до журналистов и тогда — прощай спокойная жизнь! И придется искать себе другое место для отдыха.
— Что и говорить, железная логика! Будем считать, что я сумасшедший.
В результате их разговора он почти поверил, что она не репортер, иначе она попыталась бы получить как можно больше информации о судебном процессе. Следовательно, остались две другие версии, и он собирался в ближайшее время выяснить, какая из них верная.
— Твой дом выглядит несколько лучшего моего, и я заметила, что у тебя есть электричество, — сказала Марни.
Он подумал, что разговор уходит в непонятное для него русло, и ответил не сразу:
— Да.
— И вода у тебя в кране, должно быть, горячая и чистая, а не коричневая и холодная?
— Горячая и чистая. Я не так давно принял душ. Чувствую себя замечательно.
— Не сомневаюсь. — Она откашлялась. — Ты знаешь, хозяин моей хибары сказал, что свет у меня появится только через несколько дней. А я уезжаю в понедельник. Даже если они починят электричество и я смогу принять душ, то вода все равно будет ржавой.
— Какая жалость!
— Правда же? Вот я и подумала, может быть, ты знаешь место, где я могла бы принять душ.
— Возможно, и знаю, но это будет тебе дорого стоить, — слова вырвались у него прежде, чем он успел подумать.
— И какова твоя цена?
В его голову полезли всякие фривольные мысли, но он поспешил отмахнуться от них, как от надоедливых мух.
— Ответь честно на мой вопрос и мойся, сколько хочешь. Такая цена тебя устраивает?
Она блаженно улыбнулась.
— Ради горячего душа я готова на все. Считай, что моя жизнь — открытая книга. Спрашивай.
Он на минуту задумался, пытаясь понять, что его больше всего интересует.
Несомненно, она не откажет себе в удовольствии напомнить ему, что условия договора предусматривают ответ только на один-единственный вопрос в обмен на пользование душем. Она производила на него впечатление человека, который всегда все держит под контролем.
Он продолжал молчать, и Марии принялась поддразнивать его:
— Ну почему ты молчишь? Задавай скорее свой вопрос. Неизвестность убивает меня.
— Я пытаюсь решить, что меня интересует больше всего в данную минуту.
— А можно я отвечу сама на твой вопрос, который ты не решаешься мне задать? Мои груди настоящие, — вдруг совершенно серьезно заявила Марии, и Джонатан, не выдержав, громко расхохотался.
— Это вовсе не то, что я собирался тебя спросить. Если честно, то мне даже не приходило в голову, что они могут быть силиконовыми. Впрочем, я не привык верить людям на слово. Тем более, если представить, что я частный детектив. Может быть, ты специально вводишь меня в заблуждение. — Он нахмурился. — Я знаю неплохой способ проверить это, чтобы исключить всякие сомнения.
Марни среагировала немедленно:
— Ради бога! Проверяй, но только в своих снах, приятель!
У него возникло подозрение, что эта шутка недалека от истины. Если он проведет весь вечер с этой красоткой, то она обязательно приснится ему сегодня ночью. И вряд ли он будет вести себя во сне как настоящий джентльмен.
— Ты понимаешь, что у тебя есть только один вопрос, да? Решай быстрее, а то твое время уже скоро кончится. Мне все-таки хочется помыться, не забывай об этом. И учти, если ты ничего не придумаешь, я все равно отправлюсь в душ. Уговор дороже денег!
— Кто тебе сказал, что я позволю тебе это сделать? Так не пойдет. Играть надо честно. Твой ответ — мой душ.
— Не заговаривай мне зубы! Время пошло! Тик-так, тик-так, — насмешливо откликнулась она.
— Ты замужем? — неожиданно для себя выпалил он.
Вопрос повис в воздухе.
Оторопевший Джонатан пытался понять, что подтолкнуло его спросить об этом. Какое это имело
значение? Гораздо важнее были другие вопросы: знаешь ли ты, кто я такой? Чем ты здесь занимаешься?
Он поймал себя на том, что волнуется в ожидании ее ответа.
— Нет. У меня нет мужа, — наконец ответила она, после чего встала, спустилась с террасы и пошла по направлению к своему домику.
Что за черт! Раньше он был недоволен тем, что она явилась к нему без приглашения, теперь же ему не хотелось, чтобы она уходила.
— Эй, погоди! Ты куда? Вернись! Я не хотел тебя смущать, — крикнул он ей вдогонку.
Она остановилась и повернулась к нему. Было темно, и он не мог разглядеть выражение ее лица.
— А почему ты решил, что я смущена?
— Но ты же явно обиделась. Встала и молча, не попрощавшись, уходишь.
— Я вовсе не ухожу. Мне просто надо забежать к себе домой. Не могу же я мыться без мыла, шампуня, кондиционера и крема для тела. Так что не волнуйся. Я сейчас вернусь.
Через пять минут Марни, радостно улыбаясь, уже стучала в дверь, держа в руках косметичку размером чуть ли не с чемодан.
Пропустив ее в дом, он удивленно присвистнул:
— Ничего себе! Это у тебя такой банный набор? Если не ошибаюсь, то мы договаривались только о душе, а судя по твоему багажу, ты собралась ко мне переехать навсегда.
— Что ты, это же мелочевка, — ответила она, медленно подняв ресницы и бросив на него взгляд
невинного младенца. — Я так давно не баловала себя, что подумала: сейчас самое подходящее время для этого.
— В моем баке только пятьдесят галлонов горячей воды. Тебе хватит? — с издевкой спросил он.
В ответ она хитро прищурила левый глаз.
— Я, конечно, известная дылда, и тела у меня много, но, надеюсь, хватит. В крайнем случае вымою одну голову.
Джонатан не был уверен, что она шутит.
— Ну ладно, пошли!
Он украдкой наблюдал за ней, когда они шла в душ по его уютному и хорошо обставленному домику, начиненному всевозможной современной аппаратурой. Она ни о чем его не спросила, но он тем не менее
