разных концов земли супругам Кюри поступают заманчивые предложения: Академия наук Франции отпускает кредит на выделение радиоактивных веществ, строятся первые заводы для промышленного получения радия. Теперь в их доме полно гостей, корреспонденты модных журналов норовят взять интервью у мадам Кюри. И вершина научной славы — премия Нобеля! Они богаты и могут позволить себе содержать собственные лаборатории, набрать сотрудников и приобретать новейшие приборы, при том что супруги Кюри отказались от получения патента на производство радия, подарив своё открытие миру бескорыстно.
И вот, когда жизнь казалась налаженной, наполненной, уютно вмещающей в себя и личную жизнь, и милых крошек-дочерей, и любимую работу, всё рухнуло в один миг. Как зыбко земное счастье.
19 апреля 1906 года Пьер, как обычно, утром вышел из дому, направляясь на службу. И больше не вернулся… Он погиб страшно нелепо, под колёсами конного экипажа. Судьба, чудесным образом подарившая Марии любимого, будто пожадничав, забрала его обратно.
Как она пережила эту трагедию — трудно себе представить. Нельзя без волнения читать строки дневника, написанные в первые дни после похорон. «…Пьер, мой Пьер, ты лежишь там, как бедняга раненый, с забинтованной головой, забывшись сном… Мы положили тебя в гроб в субботу утром, и я поддерживала твою голову, когда тебя переносили. Мы целовали твоё холодное лицо последним поцелуем. Я положила тебе в гроб несколько барвинок из нашего сада и маленький портрет той, кого ты звал „милой разумной студенткой“ и так любил… Гроб заколочен, и я тебя не вижу. Я не допускаю накрыть его ужасной чёрной тряпкой. Я покрываю его цветами и сажусь рядом… Пьер спит в земле последним сном, это конец всему, всему, всему…»
Но это был не конец, впереди у Марии было ещё 28 лет жизни. Её спасли работа и сильный характер. Уже через несколько месяцев после смерти Пьера она читает первую лекцию в Сорбонне. Народу собралось гораздо больше, чем смогла вместить маленькая аудитория. По правилам полагалось начинать курс лекций со слов благодарности в адрес предшественника. Мария появилась на кафедре под шквал аплодисментов, сухо кивнула головой в знак приветствия и, глядя перед собой, начала ровным голосом: «Когда стоишь лицом к лицу с успехами, достигнутыми физикой…» Это была та фраза, на которой закончил свой курс в прошлом семестре Пьер. Слезы катились по щекам слушателей, а Мария монотонно продолжала лекцию.
В 1911 году Мария Кюри становится дважды лауреатом Нобелевской премии, а спустя несколько лет эту же награду получает и её дочь Ирен.
Во время Первой мировой войны Мария создаёт первые передвижные рентгеновские установки для полевых госпиталей. Её энергия не знает пределов, она ведёт огромную научную и общественную работу, она желанный гость на многих королевских приёмах, с ней, как с кинозвездой, стремятся познакомиться. Но однажды одной своей неумеренной поклоннице она скажет: «Нет необходимости вести такую противоестественную жизнь, какую вела я. Я отдала много времени науке потому, что у меня было к ней стремление, потому что я любила научное исследование… Все, чего я желаю женщинам и молодым девушкам, это простой семейной жизни и работы, какая их интересует».
Мария Кюри была первым человеком на земле, умершим от облучения. Годы работы с радием дали о себе знать. Когда-то она стыдливо прятала свои обоженные, искорёженные руки, не понимая до конца, сколь опасно их с Пьером детище. Мадам Кюри скончалась 4 июля от злокачественной анемии, вследствие перерождения костного мозга от длительного воздействия излучения.
НАДЕЖДА КОНСТАНТИНОВНА КРУПСКАЯ
(1869—1939)
Кто бы вспомнил сегодня эту женщину, не будь она женой «вождя мирового пролетариата», человека, перевернувшего все течение XX века? Но в том-то и дело, что она не могла не быть его женой. И если бывают странные, нелепые человеческие предназначения, то Надежде Константиновне суждено было стать тенью, неотступной, необходимой тенью жестокого разрушителя мира. Их могло быть только двое — Он и Она, как от века, от сотворения повелось на Земле. Они могли зачать новый род, могли созидать, но они своими руками подготовили дьявольскую лабораторию катастрофы — Он и Она.
Жизнеописания Надежды Константиновны мало похожи на человеческую биографию. И дело не только в советских биографах. Даже в воспоминаниях её подруг редко проскальзывают тёплые, с изюминкой, нестандартные детали, нет никаких интересных случаев. Все ровно, скучно, спокойно. А ведь она прожила большую и, казалось бы, полную неожиданностей жизнь. Но… сплошь и рядом читаем: «Была спокойна», «ничем не выдала своих чувств», «молчала, и никто не видел ни слезинки». Словно речь идёт о роботе.
Многие отмечают внешнюю непривлекательность Надежды Константиновны, но присмотритесь к её юношеским фотографиям — ничего отталкивающего в них нет, а если вы прибавите к портрету и её статность, хорошую кожу и роскошную косу, то и вовсе вроде бы не стоило печалиться о внешности. Однако даже её мать чрезвычайно сожалела о будущем некрасивой дочери. А может, дело было в другом, в том неуловимом женском обаянии, при котором и дурнушка кажется богиней? Скорее всего эта аура женской привлекательности напрочь отсутствовала у нашей героини. Хотя, казалось бы, с чего Бог так обидел Крупскую?
Надежда Константиновна выросла в простой, небогатой семье. Отец, неудачник, увлекавшийся к тому же революционно-демократическими идеями, состояния вдове и дочери не оставил, но любовью и заботой девочка никогда не была обделена. Училась в хорошей школе, нужды особенной не знала, пользовалась относительной свободой. Мать Елизавета Васильевна, хлопотливая хозяйка, была крайне набожна, но, почувствовав, что Надя не склонна к религии, дочку не переубеждала. Молилась только о том, чтобы личная жизнь девушки сложилась удачно, и готова была к любому жениху, лишь бы любил и берег её дочь.
Надя же о мужчинах думала мало. Она заканчивает престижные Бестужевские курсы и поступает работать в вечернюю школу для рабочих. Внимательно изучает марксизм, для чего даже вызубрила немецкий язык. «Марксизм дал мне величайшее счастье, какого только может желать человек: знание, куда надо идти, спокойную уверенность в конечном исходе дела, с которым связала жизнь». И это были не просто слова, сказанные из идейных соображений. Чувства по сравнению с её целью казались мелкими и никчёмными. Она становилась фанаткой, а плоть в таких случаях лишь отягощает, поэтому никаких комплексов, страданий от недостатка личной жизни Надежда Константиновна не ощущала.
Ульянова она увидела в своей школе. Видимо, он поразил её решительностью и безапелляционностью суждений. Он с первых дней вёл себя как вождь, лидер. Надежда Константиновна, встретив однажды Ульянова в публичной библиотеке, не захотела терять такой великолепный шанс познакомиться и дождалась, когда же он отправится домой. Всю дорогу они говорили об общем деле. Надо сказать, что Крупская была достаточно образована и умна и, когда хотела, могла заинтересовать к себе человека. Ильич не отказался от приглашений девушки и в следующее воскресенье заглянул «на огонёк» к Крупским.
Можно предположить, как обрадовалась Елизавета Васильевна за дочь. Приятный молодой человек из хорошей семьи. Правда, брат замешан в покушении на царя, зато отец — инспектор училищ в Симбирске. Мать Надежды постаралась сделать всё, что было в её силах — лаской и пирогами привечала она потенциального жениха.
Когда Владимир Ильич уже из тюрьмы прислал Крупской предложение стать его женой, Надежда Константиновна ответила: «Что ж, женой так женой». Она знала, что уже никогда не расстанется со своим «богом», но теперь она получила законное право быть вечно с ним рядом.
Любила ли она его? Да, если любовью можно назвать несокрушимую верность и проникновенное понимание. Не следует думать, будто в трудах Ленина «нет Надежды Константиновны», она умела мудро и незаметно направить его руку, сделав вид, что она лишь помогает вождю. Ильич не терпел возражений, но она и не имела обыкновения возражать, мягко, исподволь она заставляла прислушиваться к себе. Один из соратников Ленина Г.И. Петровский вспоминал: «Мне приходилось наблюдать, как Надежда Константиновна в ходе дискуссии по разным вопросам не соглашалась с мнением Владимира Ильича. Это было очень интересно. Возражать Владимиру Ильичу было очень трудно, так как у него все продумано и логично. Но
