у книжного шкафчика.
—Лидия Степановна, если не секрет, что это такое?
Она почти вбежала в комнату, на ходу развязывая клеенчатый фартук:
—Это же мой диплом, Алексей Павлович. Хотите взглянуть?
Она извлекла из книжного шкафа плотную книжку в синей коленкоровой обложке и протянула Горелову. Он узнал из диплома, что Лидия Степановна Жукова на «отлично» окончила двухгодичный учительский институт.
—Это моя гордость, Алексей Павлович, — призналась она грустно, — все-таки больше года проучительствовала.
И он не стал ее больше ни о чем расспрашивать, полагая, что был не в праве ломиться в тот мир, что стоял за ее плечами. Тем временем Лидия наполнила тарелки душистым рассольником и нерешительно, как-то стыдливо посмотрела на Алексея:
—У меня в холодильнике целый год хранится нераспечатанная бутылка портвейна. Вы как?
Лишь много времени спустя узнал Алексей, что, задавая этот вопрос, она загадывала: если откажется, значит, он не такой, совсем не такой, как многие другие, а согласится, тогда... и оставляла фразу неоконченной.
- Ах это, — насмешливо щелкнул Горелов себя по горлу, не замечая, как потускнели ее глаза.
- Да, это, — подтвердила Лидия Степановна.
- Нет. Это не буду, — мотнул головой Алексей и засмеялся.
- Возможно, вы более крепкие напитки предпочитаете? — улыбнулась женщина. — Как-то у нас в гостинице один жилец по поводу кагора выразился: «Замазка, пищеварение портит, и никакого эффекта».
- Я на пищеварение и без этих нектаров не жалуюсь, — сказал Алексей и внезапно слукавил: — Может быть, вы сами хотите рюмочку, Лидия Степановна?
- Нет, я не хочу, — засмеялась она так счастливо, что Горелову стало весело. — Если бы все были такими потребителями кагоров и портвейнов, как я, винная промышленность давно бы потерпела крах.
После рассольника они ели голубцы и холодный компот из чернослива. Наигравшаяся Наташа заснула, и они остались одни. Хотя и чувствовал Алексей не совсем его покинувшую скованность, но было в этой чужой квартире так уютно, что забыл он на время и про товарищей, и про теоретические занятия, ожидавшие его вечером. Если бы его впоследствии спросили, о чем он разговаривал за обедом с Лидией Степановной, едва ли вспомнил бы. Но важным было не то, о чем они говорили, а — как говорили.
Есть язык слов, но есть еще и язык взглядов. И когда однажды со стола, загремев, упала разливательная лож ка, они так поспешно нагнулись ее поднять, что их руки встретились, и он почувствовал, как резко она отдернула свою. Все же они вместе подняли ложку и рассмеялись. Потом Горелов встретился с ее взглядом, ее глазами и уже не мог от них оторваться, такими они были ласковыми и властными в одно и то же время. И он понял, что еще ни одна женщина не будила у него такого интереса и любопытства. «А может, я ошибаюсь? Может, это не так?» — спросил он себя и почувствовал, как в ответ радость растет и ширится у него в груди. Лидия Степановна тоже пыталась побороть смущение и слишком громко стучала ложечкой в стакане, словно это был не компот, а горячий чай.
Алексей огорченно посмотрел на часы:
- А мне уже пора... вот.
- Так скоро? И с Наташей не попрощаетесь?
- Поклон ей от меня персональный передавайте.
Лидия проводила его в коридор. Алексей, надевая фуражку, медлил, про себя взвешивал: «Руку ей поцеловать на прощание стоило бы».
- Алексей Павлович, — задумчивым голосом спросила Лидия, — а вы и теперь летаете на реактивных истребителях?
- Редко. Больше прыгаем.
Вот все, что он мог ей сказать. Но она явно хотела большего. Поправила высокую корону волос, тихо проговорила:
- Это тоже очень опасно... Прыгать. Вот и девушка ваша чуть не погибла недавно.
- Откуда вы знаете? — насторожился Алексей. — Мы же это хранили в секрете.
- Чудак вы, Алексей Павлович, — усмехнулась она. — Кто-то из полководцев, чуть ли не сам Наполеон, сказал, что если хотя бы один экземпляр новой пушки попал в войска, это оружие перестает быть секретным.
- Слыхал этот афоризм! — воскликнул Горелов. — Однако как вы его к месту употребили!
- А мне очень понравилась эта ваша девушка, — испытующе глядя на него, продолжала Лидия Степановна, — простая, скромная и миловидная.
- Женя Светлова? Они же с Маринкой для нас родные сестренки! «Нет, не буду я целовать ей руку», — решил он окончательно и, взявшись за дверной замок, признался:
—Если говорить откровенно, жаль от вас уходить. Хотелось бы Наташкиного пробуждения дождаться. Но что поделать — занятия!
Прощаясь, он двумя руками взял ее крепкую шершавую ладонь, словно хотел отогреть, и нерешительно спросил:
- Лидия Степановна, а как вы посмотрите, если я попрошу у вас разрешения называть вас просто Лидой?
- А я вас просто Алешей... — продолжила она.
* * *
В гостинице Алексей наугад постучался в номер к Субботину, потом к Нелидову, но ни там, ни тут ему не ответили. В пустом коридоре было тихо, и он услышал громкие голоса и смех. Сомнений не оставалось — шумели в комнате у Сергея Ножикова. Горелов не успел взяться за ручку, как из-за двери донеслось громкое: «Заходите, не стесняйтесь!» Ножиков занимал в последние дни самое просторное помещение. Поселяя его в большую комнату, полковник Нелидов пошутил: «Ты у нас партийный вожак, Сережа. Ребята будут часто заходить. Бюро, а то и «большой сбор» понадобится провести. Такая обитель — как раз».
Горелов распахнул дверь и увидел всех космонавтов, за исключением девушек. Ножиков сидел на койке в трусах и белой безрукавке. На его ногах виднелись шрамы, оставшиеся после автомобильной катастрофы. Андрей Субботин, оседлав стул посреди комнаты, рассматривал какие-то плотные листки с машинописным текстом. На новеньком зеленом диване удобно поместились Костров, Дремов и Локтев. А Виталий Карпов прислонился к подоконнику, словно раздумывая, садиться или нет.
- Де-ела, — произнес он неопределенно, пощипывая холеные усики.
- Что такое? — остановился в недоумении Горелов и сразу привлек к себе внимание.
- Откуда ты, прелестное дитя?! — вскричал Субботин. — То ты с какими-то свертками мчишься, когда твои соратники изнывают под палящим солнцем на стадионе, то загадочно исчезаешь, когда они в очередной раз покоряют бурные воды Иртыша. К твоему поведению надо присмотреться.
Горелов смутился:
- Ладно, Андрей, не бузи. Лучше объясни, в чем дело.
- Садись рядом и слушай Володю, — пригласил Горелова Ножиков и подвинулся.
Костров говорил тихо и медленно.
- Простая как будто бы вещь, ребята. Вот уже несколько лет готовимся мы к «лунному варианту». Если говорить о теоретической части этого плана, то очень многое каждому знакомо до мельчайших деталей. А вот если об исполнении плана говорить, о реальном полете, то...
- Что «то»? — с некоторым удивлением прервал его Дремов.
- Совсем другое дело, ребята, — вздохнул Костров и задумчиво посмотрел в окно. — Шутка ли, если
