Том 3. Стихотворения 1918-1924

Шумели извозчики, бегали дети,
Я слышал раскатистый смех…
О, серое небо, о, проволок сети,
О, тающий, тающий снег,

29 ноября 1897

Вступления к поэме «Атлантида»

I

Муза в измятом венке, богиня, забытая миром!
Я один из немногих, кто верен прежним кумирам;
В храме оставленном есть несказанная прелесть, — и ныне
Я приношу фимиам к алтарю забытой святыни.

Словно поблеклые листья под дерзкой ласкою ветра,
Робко трепещут слова в дыхании древнего метра,
Словно путницы-сестры, уставши на долгой дороге,
Рифма склоняется к рифме в стыдливо смутной тревоге,
Что-то странное дышит в звуках античных гармоний —
Это месяц зажегся на бледно-ночном небосклоне.

Месяц! Мой друг неизменный! В твоем томительном свете
Тихо катилися ночи и прошлых, далеких столетий.
То, что для нас погасло, что взято безмолвной могилой,
То для тебя когда-то юным и родственным было.

Февраль 1897

II

О, двойственность природы и искусства!
Весь зримый мир — последнее звено
Преемственных бессильных отражений.
И лишь мечта ведет нас в мир иной,
В мир Истины, где сущности видений.
Но и мечта покорна праху: ей
Приходится носить одежду праха.
Постичь ее вне формы мы не можем…

1897

Отрывок

Небо — серое от туч,
Камни — серые от влаги,
Утомленно виснут флаги,
День не нужен и тягуч.

Грустный час воспоминаний!
Их без слов встречаю я
В тихой музыке дождя,
В дальнем матовом тумане.

Слышу смутные слова,
Угадать не смею лица.
Жизнь — открытая гробница
Властной волею волхва.

Апрель 1898

Пифия

Волны приходят, и волны уходят,
Стелются пеной на берег отлогий;
По морю тени туманные бродят;
Чайки летят и кричат, как в тревоге.

Шум приближенья и хор отдаленный.
Горе! Былое — как светлая сказка!
Статуи, золото, стены, колонны!
Давит виски мне святая повязка.

Вот они входят, — упрямые лица:
Нет, не могу я! Пустите! Довольно!
— Тщетно бороться, безумная жрица,
Ты их рабыня… Как стыдно и больно.