Том 3. Стихотворения 1918-1924

Вокруг меня святыня тишины,
Диана светит луком преклоненным,
И надо мной, печальным и бессонным,
Лик Данте, вдаль глядящий со стены.

Поэт, кого вел по кругам Вергилий!
Своим сверканьем мой зажги сонет,
Будь твердым посохом моих бессилии!

Пою восторг и скорбь минувших лет,
Яд поцелуев, сладость смертной страсти…
Камены строгие! — я в вашей грозной власти.

<1912>

«Речи медной, когда-то звучавшей на форуме Римском…»

Речи медной, когда-то звучавшей на форуме Римском,
Я бы ответить желал звуками тех же времен,
Но дерзну ль состязаться с Титаном, себе подчинившим
Все наречья земли, словно все ветры Эол,
С тем, кто в строки письма влагает Симмаха сладость,
Кто в авсонийский размер Пушкина стих
заключил.

Нет, обращаться не смею к другим благосклонным
Каменам.
Я Полигимнии лишь скромный вручаю ответ,
Муза, любовно скажи «quam mellea res set epistui»[17],
Если, как подпись, стоит Федор Евгеньевич
Корт.

1912

«День красочный, день ярко-пестрый…»

Есть некий час всемирного молчанья.

Ф. Тютчев

День красочный, день ярко-пестрый,
Многоголосный шумный день;
Ты сердце ранишь болью острой,
Ступени взносишь на ступень.

Всходя по лестнице небесной,
Мы, страх и радость затая,
Взираем, из юдоли тесной,
На всю стоцветность бытия!

И, как Адамы, всем виденьям,
Всем звукам, всем лучам миров
Мы ищем, с нежным умиленьем,
Непобедимо-верных слов.

Но сходит ночь, и яркость тонет
В единой, безразличной мгле,
И Тень бестрепетно хоронит
Все разделенья на земле.

Нет ничего, дела и вещи
Смешались, чтобы в бездну пасть,
И Хаос древний, Хаос вещий
Рукой оледеняет страсть.

Подходит страшный час незнанья,
Единства и слиянья час…
О, час всемирного молчанья,
Ты с Тайной жизни близишь нас!

7 мая 1913

«Разбегаются снова поля за окном…»

Разбегаются снова поля за окном,
Темный лес по окружности медленно вертится,