Том 3. Стихотворения 1918-1924

Кипарисов тень — драпри.

Глянет вечер. Белой раной
Вскроет месяц тьму воды;
В лавр и в мирт блеск ресторана
Вдавит плавкие следы.

Эх! что тут вам, нереиды!
Мотор бьет: место взято…
Мертв сон пушкинской Тавриды…
И ревут, идут авто!

«Где Мария? Где Зарема?
Кто нас песней обманул?»
Берег-франт к дверям гарема
Свой червонец протянул.

7 сентября 1924

«Вот я — обвязан, окован…»

Вот я — обвязан, окован
Пристальным глазом змеи очковой,
Над былинкой лесная газель;
Вновь тропу преградила Цель.

Здесь, в стране исканий,
Где века грохочут листвой,
Мысли гениев — реки, и с камней —
В непостижность водопад роковой;
Где направо — скалы в грядущее,
Где налево — пропасть в прошедшее,
Где ветры, над истиной дующие,
Кричат, как сумасшедшие;
В лесу исканий,
Без Энея Асканий,
Лань пред змеей очковой, —
Обвязан, окован.

Иду
По всем тропам;
Рублю топором череду,
Кожа мудрецов — барабан!
Сквозь лианы, шипы
На все тропы,
И будто —
Я Заратуштра, я Будда,
Я Христос, я Магомет,
Я — индейский сашем —
Курю калюмет…
И всюду —
Чудо:
«Почему» превращается странно в «зачем».
Глазом змеи очковой
Я очарован.

1924

Египетские ночи (Обработка и окончание поэмы А. Пушкина)

Поэма в 6-ти главах

1

Прекрасен и беспечен пир
В садах Египетской царицы,
И мнится: весь огромный мир
Вместился в узкие границы.
Там, где квадратный водоем
Мемфисским золотом обложен,
За пышно убранным столом
Круг для веселья отгорожен.
Кого не видно средь гостей?
Вот — Эллин, Римлянин, Испанец,
И сын Египта, и Британец,
Сириец, Индус, Иудей…

На ложах из слоновой кости
Лежат увенчанные гости.
Десятки бронзовых лампад
Багряный день кругом струят;
Беззвучно веют опахала,
Прохладу сладко наводя,