Видениями заселенный мир, — Сад и растущая, как башня, память! На меди торсов, сталь, стекло, порфир Льет воск и кровь вечеровое пламя; Горят венцы, волна к волне, в пруду; Пылая, к статуям деревья льнут в бреду; По травам блекнущим раскиданы статеры Вовек не умирающей росы, И лишь из башни ровно бьют часы, Не уставая двигать эры. Зачем же ты, Как сон и новый и всегдашний, Вошла в мой сад и бродишь возле башни, Где слишком жутки чуткие мечты? Иль ночь напрасно краски отымала? Иль цоколям свободным статуй мало И может с медью спорить парос, Чтоб кровь по мрамору текла? Иль должно к башне из стекла Прибавить куполоподобный ярус, Где все сиянья старины, Умножены, повторены, Над жизнью, как пустым провалом, Зажгутся солнцем небывалым, Во все, сквозь временный ущерб, Вжигая свой победный герб! 17 апреля 1921
Пифагорейцы
(Драматический этюд)
I Синарет погружен в рассматривание рукописи.
Раб показывается в дверях. Потом Филон.
Раб
Господин, прости… Синарет
Тебя просил я, Товарищ, так меня не называть… Раб
Прости, но там пришел Филон. Синарет
Так что же! Пусть он войдет. Раб удаляется.
Филон
(входя)
Привет тебе во имя Учителя. Синарет
Мой милый друг, ты здесь! Давно ль вернулся из Афин? Филон
Сегодня, Сейчас, и тотчас поспешил к тебе. Синарет
Благодарю. Тебя обнять я рад. Надеюсь, путешествие твое Прошло недаром: многое ты видел, Беседовал, конечно, с мудрецами
