Оживленный, быть может, как дракон на звезде, Что буду я, этот? — не бездонное ль nihil, Если память померкла на земной борозде, Если я не узнаю мило-мнимых мгновений, Где вот эти губы припали к лицу, Если — раб роковых межей, мановений Вечности, веющей вслед беглецу! 1 февраля 1922
Ты ль пригоршнями строфы по радио, Новый орфик, на Марс готовишь? Но короче аркан, — земной радиус: Вязнешь по пояс в прошлом, то бишь! Этот стих, этот вскрик — отзвук: выплакать Страх, что враг камень в лоб загонит, Черепка скрип на сланце, а вы: плакат Там, в межзвездном, — Lux-Zug[7]— вагоне! Бедный бред, что везде — скреп Эвклидовых Тверд устой: столп, шатнуть нельзя! Все ж в веках пробил час, где б выкидывать Истин груз, все их в муть неся! Прометей ли пришел? укажи: pou sto? Иль Фиджийский вождь встал с рогожи? Смысл веков не броженье ль во лжи пустой! Время, место — мираж прохожий! Только снег, зелень трав, моря мантия, Сговор губ к алтарю Селены — Свет насквозь смертных слов, пусть обман тая, Нам наш путь в глубину вселенной. 11 января — 17 февраля 1922
Миллионы, миллиарды, числа невыговариваемые, Не версты, не мили, солнце-радиусы, светогода! Наши мечты и мысли, жалкий товар, и вы, и мы, и я — Не докинул никто их до звезд никогда! Велика ли корысть, что из двух соперников древности Пифагором в веках побежден Птоломей, Что до нас «е pur se…» Галилей умел донести, И книга его, прозвенев, стала медь? Велика ли корысть, что мы славим радостно честь свою, В обсерватории на весы Сатурн опустив, Посчитав на Венере градусы по Цельсию, Каналы на Марсе ловя в объектив? Все равно! все равно! И ничтожного отзыва Нет из пространства! терпи да млей! Мы — что звери за клеткой! Что ж, нововолосого Марсианина, что ль, мы ждем на земле? Так растопчем, растопчем гордость неоправдываемую! Пусть как молния снидет из тьмы ночи ловец — Брать наш воздух, наш фосфор, наш радий, радуя и мою Скорбь, что в мире смирил умы не человек! 17 февраля 1922
Вот замолкла, заснула, закуталась Черным ворохом чуткая полночь. Дверь в миры отперта; из-за купола Марс мерцает приближенный. Полно!
