нет! — возразил он этому голосу. — Пусть хоть сам Андрюшка Субботин увидит, первый наш пересмешник. Чихал я и на его остроты!»
— Давай, моя маленькая, — Алексей поднял на сильных руках показавшееся таким легким тельце девочки. — Вы идите вперед, Лида, — попросил он.
Газик стоял на шоссе. Водитель с некоторым удивлением покосился на заснувшую девочку и весело поприветствовал Горелова:
— Управились, товарищ капитан? А я минутка в минутку по расписанию прибыл. Но ведь «экспресс» у нас знаете какой? На целый час опоздать соизволил… Вы с девочкой впереди сядете?
— Позади, пожалуй, удобнее, — решил Горелов. — А вы, Лида, как хотите. Можете и на переднем сиденье устроиться.
— Я тоже с вами, — отозвалась она. — Держать Наташку помогу.
— Устраивайтесь как вам удобнее, — подал голос солдат, — а я свою «коломбину» так поведу, что кроха и не услышит.
Он не соврал: и на самом деле за всю дорогу Наташа лишь раз сонно всхлипнула. Когда Горелов вынес девочку из машины и разрешил ехать водителю в гараж, Наташа открыла на секунду глаза, увидела звездное небо и лицо Алексея, освещенное подъездным фонарем.
— Ты, дядя Алеша? — улыбнулась она. — Ой, как удобно держишь меня. Ты смотри не уходи. Побудь у нас немножечко, пока я засну.
Она ухватилась за его шею и снова закрыла глаза. Деревянные ступеньки заскрипели под его ногами. Лидия шла впереди, стараясь ступать как можно бесшумнее, и Алексей понял: она не хочет, чтобы кто- нибудь из соседей их увидел. У самой двери сказала извиняющимся шепотом:
— Алеша, вам придется немножко пострадать, пока я ключ в сумке разыщу.
Она молча рылась в сумке, ища затерявшийся среди кульков и пакетов ключ, а найдя, быстро открыла дверной замок и тем же тревожным шепотом пригласила Алексея войти. Дверь быстро захлопнулась за его спиной, и он остался стоять в коридоре с Наташей на руках, по-прежнему обнимавшей его во сне за шею. Лидия прошла мимо, сбрасывая с себя плащ, распахнула дверь в комнату дочери. Вспыхнул оранжевый лучик ночника. Алексей слышал, как она взбивала подушку на детской постели. Потом вышла, расшнуровала на ее ножках туфельки и деловито спросила:
— В платье положим? Не хочется ее тревожить.
— В платье, — согласился Алексей, обрадовавшийся, что она с ним советуется. Девочка настолько устала, что даже не шевельнулась, когда ее укладывали в кровать. Горелов, пятясь, вышел в коридор. Сам того не замечая, он спиной закрыл выключатель, а Лидия, покидая детскую, загасила ночник, и они остались в кромешных потемках.
— Я сейчас зажгу, — поспешно сказала она, стоя совсем близко от него. Алексей услышал горячие толчки своего сердца, и ему опять стало знобко. «Что говорят в таких случаях? — пришла глупая мысль, но он тотчас ее отбросил. — А я ничего не скажу. У меня нет подходящих слов для такой, как она. Просто я ее очень люблю».
В поисках выключателя Лидина рука шарила по стене, где-то правее или левее его головы, и вдруг, споткнувшись, упала на его плечо, горячая и покорная. И Алексею почудилось, будто узкий коридор осветился непонятным ярким светом. Это, наверное, почудилось, потому что на какое-то мгновение даже в потемках он ясно представил себе ее всю: и тонкое светло-голубое платье, и обнаженную шею, и глаза под удивленно поднятыми бровями, и высокую гордую корону светлых волос. А ее рука… она лежала на его плече, и Лидия, растерявшаяся от неожиданности, не могла ее почему-то снять. Непонятная сила как цепями удерживала эту руку. Он ощутил горячее дыхание Лидии и, уже ни о чем не думая, властно прижал ее к себе. Она не отбивалась, не делала попытки остановить.
— Я же за выключателем, — протянула она как-то жалобно и беззащитно и другой, свободной рукой все-таки зажгла свет. Он увидел большие-большие, странно застывшие синие глаза, сведенные болью и радостью, и свое отражение в них.
— Ой, Алеша, — почти простонала она, — как же мне сейчас страшно!
— Отчего, родная? — спросил он шепотом и опять выключил свет.
— Оттого, что я тебя так люблю… и ты любишь, — прибавила она уверенно и потянулась навстречу, прижалась пылающим лицом к его лицу, захлестнула его лоб и щеки душистыми прядями волос. Губы у нее были холодные, и она их долго не отрывала. Он почувствовал солоноватые капли на ее щеках. — Плачешь? Зачем?
— Не спрашивай. Дай помолчать!..
— Молчать? Оттого что мы так счастливы? Что ты, Лида!
— А ты остерегись, Алеша, остерегись пышных слов. Они часто бывают фальшивыми.
— Девочка моя, да ты что! Неужели не веришь?
Уже привыкли глаза его к темноте коридора и ясно видели прямоугольник двери, ведущей в большую комнату. Полоски голубого звездного света ложились на порог. Он схватил Лидию на руки, сдавленно засмеялся:
— Я тебя, как Наташку… Ты сейчас легкая-легкая. Хочешь я всю жизнь буду тебя так носить? Хочешь? Только скажи. Если тебе по душе вот такое состояние невесомости…
— Пусти! — потребовала она неожиданно.
— Ты меня гонишь? — спросил он огорченно, но Лидия не дала договорить, бросилась ему на шею.
— Я не в праве этого делать, слышишь! И ты не должен… Ты еще молод… совсем юный. И у тебя должна быть прекрасная девчонка. Настоящая, такая, что приходит один раз в жизни. Зачем тебе побитая жизнью вдовушка, да еще с ребенком?..
Он опять схватил ее на руки, громко перебил:
— Ты совершенно права! Мне действительно очень была нужна девчонка. Именно из тех, что встречаются только раз в жизни. И эту девчонку я сегодня нашел.
22
Горелов появился в гостинице в десять утра, сделав вид, что только вернулся из города. В холле были почти все космонавты, готовившиеся к отъезду на аэродром. Субботин зелеными прищуренными глазами критически осмотрел Алексея.
— С благополучным возвращением, турист. Как там поживает город? В историческом музее экспонаты руками не трогал? А коньячишко армянский в ресторанах там подают? С девчонками не познакомился? Привез бы какую-нибудь среднеазиаточку. Вот бы Павел Иваныч Нелидов возрадовался. Мы бы тут и свадебку организовали. Сначала по русскому варианту, затем по-здешнему.
Подошел Ножиков и, улыбаясь, проинформировал:
— А мы вчера по три прыжка на нос сделали. В темпе. Сегодня по два предстоит выполнить. Ты как?
Полковник Нелидов, разговаривавший в эту минуту с Дремовым и Мариной Бережковой, успел прислушаться и остановил парторга:
— Что-что? Прыгать? Нет, он уже свою программу отпрыгал. Мы его даже на аэродром не возьмем.
В отряде космонавтов не полагалось много расспрашивать друг друга о полученных заданиях. Поэтому вмешательство Нелидова сразу оградило Алексея от любопытства друзей. Карпов и Локтев поглядели на него подозрительно, и оба вздохнули: что ж, мол, наш «лунник» получил новое задание.
Подошел серый пропыленный автобус, и космонавты веселой гурьбой двинулись к нему. Горелов поднес парашютный ранец Марины Бережковой, и она с грустинкой посмотрела на него дымчатыми глазами. Видно, и до сих пор вспоминала Марина свою первую привязанность и их неудачное объяснение в любви, неуклюжее и прямое. Правильно он тогда ей ответил. Нет, не смог бы он ее полюбить, пусть и не было в ту
