Божественный посланец Юпитера, вы возвратили мне жизнь! Но, во имя нашего близкого родства, скажите мне, бог красноречия, как вы допустили, чтобы на том и на этом свете установилась такая возмутительная манера разговаривать, которая властвует теперь повсюду, особенно в книгах, называемых романами? Как вы могли позволить величайшим героям древности изъясняться на этом языке?
Меркурий
Увы! Мы с Аполлоном теперь не в чести. Большинство нынешних писателей считают истинным своим покровителем некоего Феба — величайшего глупца на свете. Кстати, я хотел предупредить, что вас ввели в заблуждение.
Плутон
Ввели в заблуждение? Каким образом?
Меркурий
Вы считаете, что к вам приходили настоящие герои?
Плутон
Конечно, считаю, и у меня есть тому доказательства, так как все они заперты сейчас в галереях моего дворца.
Меркурий
Вы ошибаетесь, так как это не герои, а толпа бездельников, вернее — призрачных созданий фантазии, которые, будучи пошлыми копиями многих ныне живущих людей, имели наглость выдать себя за величайших героев древности. Однако их жизнь была очень недолговечна, и теперь они бродят по берегам Коцита и Стикса. Меня удивляет, что им удалось вас провести. Неужели вы не видите, что между ними и настоящими героями нет ни малейшего сходства? Их репутация зиждется лишь на мишурном блеске и лживой звучности слов, и стоит сорвать с них одежды, в которые. их облекли сочинители, как они предстанут перед вами такими, какими являются на самом деле. Я даже привел с собой одного француза из Елисейских полей, чтобы он опознал их, когда они будут разоблачены. Я убежден, что вы дадите на это согласие.
Плутон
Не только дам, но и прикажу проделать это тотчас же и именно здесь. Не будем терять времени. — Стража, разыщите всех, кто находится в галереях, и выпустите их через потайные двери на площадь. — А мы выйдем через эту стеклянную дверь на балкон, откуда нам будет удобно за ними наблюдать и с ними разговаривать. — Слуги, вынесите на балкон наши кресла. — Вы, Меркурий, сядете справа от меня, а вы, Минос, слева. Диоген пусть станет за нами.
Минос
Вот они идут сюда.
Плутон
Все ли они здесь?
Стражник
В галереях никого не осталось.
Плутон
Поспешите же на зов, вы, верные исполнители моей воли, — призраки, злые гении, демоны, фурии, все адские силы! Окружите этих лжегероев и разоблачите их!
Кир
Как! Вы приказываете разоблачить такого великого завоевателя?
Плутон
Увы, благородный Кир, придется вам примириться с этим.
Гораций Коклес
Как! Со мной, с римлянином, который защищал мост один против всего войска Порсенны, вы поступите так, словно я — карманный воришка?
Плутон
Ты у меня попоешь!
Астрат
Как! Вы подвергнете оскорблениям столь нежного и страстного галантного кавалера?
Плутон
Ты у меня увидишь царицу! Ну вот, все они разоблачены.
Меркурий
Где француз, которого я привел с собой?
Француз
Я здесь, сеньер. Каковы будут ваши приказания?
Меркурий
Посмотри на этих людей; ты с ними знаком?
Француз
Знаком ли я с ними? Да ведь почти все они — мои соседи, такие же буржуа, как я. — Здравствуйте, мадам Лукреция. — Добрый день, мосье Брут. — Добрый день, мадемуазель Клелия. — Здравствуйте, мосье Гораций Коклес.
Плутон
Сейчас твои буржуа получат, что им полагается. — Стража, никому не давать снисхождения! А когда их как следует выдерут плетьми, пусть всех отведут на берег Леты и утопят в самом глубоком месте, — и их самих, и их любовные записки, и галантные послания, и страстные вирши, и все многочисленные книги, вернее, груды бумаги, исписанной их нелепыми историями. — Ступайте же, бездельники, именовавшие себя столь великими героями. Вот вы и пришли к своему концу, или, правильнее сказать, к последнему действию комедии, в которой вы так недолго играли.
Герои
О, Лакальпренед! О, Скюдери!
Плутон
Если бы я мог сам их утопить! Но это еще не все. Минос, немедленно распорядитесь, чтобы такая же участь постигла всех подобных им в других областях моего царства.
Минос
С удовольствием принимаю это поручение.
Меркурий
А вот пришли настоящие герои и просят, чтобы их допустили к вам. Желаете их видеть?
Плутон
Я был бы очень рад, но меня так утомили глупости этих наглых самозванцев, что, с вашего разрешения, я прилягу сначала вздремнуть.
Письмо к господину Перро,
члену французской Академии
Сударь!
Так как публика знает о наших былых ссорах, следует ее оповестить и о нашем примирении; пусть ей будет известно, что эта распря на Парнасе похожа на столь мудро запрещенные предусмотрительностью короля дуэли, когда противники ожесточенно дрались, иногда нанося друг другу тяжелые увечья, а потом обнимались и становились искренними друзьями. Наша грамматическая дуэль окончилась еще благороднее, и я могу сказать — если мне разрешено будет процитировать Гомера, — что мы поступили подобно героям «Илиады», Аяксу и Гектору, которые, после жаркой схватки в присутствии греков и троянцев, превозносили один другого и обменивались дарами. Действительно, сударь, наш спор еще не пришел к концу, когда вы оказали мне честь, прислав свои сочинения, а я позаботился поднести вам свои. Мы тем более напоминаем
