тонким серебр. волоском (на закатном небе) рядом с Венерой. Горы слились в темные зеленовато-синие массы. Когда вернулся через 1/2 часа, месяц-волосок стал золотой.
Вчера в Cannes свесился — 67–68. И это в одежде, в снизках, в тяжелых башмаках. А прежде в самой легкой одежде — 72–73. Вот, что значит «безбойное питание».
20. I. 42. Вторник.
Вчера довольно теплый день, с мягким солнцем, нынче хмуро, серо, скучно, все небо в пухлых облаках, и так холодно в комнате, что лежа читал в меховых перчатках. […]
Пробовал читать Горького, «Вареньку Олесову», которую читал лет 40 тому назад с отвращением. Теперь осилил только страниц 30 — нестерпимо — так пошло и бездарно, не смотря на все притворство автора быть «художником».
7. 2. 42. Суббота.
Особенно тяжелый день. Весь день при электричестве: ставни, занавес, ширмы. Спазмы у Веры.
[У В. Н. об этом записано: Ян меня трогает своей заботой обо мне. Всем делится. Очень взволнован моим припадком. И у него, и у Лени глаза были очень испуганные, хотя оба старались быть спокойными и меня ободрять.]
Холод, сырость, с утра то мелкий дождь, то снег.
«Записные книжки» Чехова. В общем, оч. неприятно. Преобладающее: «N. все считали почтенным человеком, а он был сволочь» — все в этом роде.
Весь день топлю.
26. 2. 42. Четверг.
Дней 10 т. н. В. была у Кудера. Исследование крови. Результаты не дурные. В прошлый четверг уехала в Ниццу — новые исследования и радиография желудка. В понедельник поехал к ней: опущен желудок и легкая язва в нем. Назначен режим и впрыскивание чего-то (др-ом Розановым). Вернулись с ней во вторник.
Слухи: русские нанесли большое поражение немцам, погибла будто бы их 16-ая армия. […]
27. 2. 42.
Слухи были верны.
Дождь, сыро, холодно. Топлю.
Читаю Гейне. Удивительный фельетонист, памфлетист.
[28. 2. У Веры Николаевны, между прочим, записано:]
Марина Цветаева повесилась. Очень это тяжело.
[Бунин:]
1. 3. 42. Воскр.
Совсем теплый день. Зацвели фиолетовым цветом подушечки и какие-то ярко-сине-лиловатые цветочки в [на? — М. Г.] темно-зеленых стебельках. Опять пересматривал книгу «Темн. аллеи». Ходил в город — с большим трудом — бросил письмо Долгополову, от которого получил вчера 4236 фр.
2. 3. 42.
[…] Кончил «Темн. ал.» и отложил до поры до времени. Есть еще кое-где фразы неприятные.
3. 3. 42.
Сильный насморк, слабость, вялость — как всегда теперь. Тоска и какое-то раскаяние по утрам.
4. 3. 42
Серо, прохладно, нездоровье.
Большой английский налет на предместья Парижа, на заводы, где немцы делают танки.
Второй день без завтрака — в городе решительно ничего нет! Обедали щами из верхних капустных листьев — вода и листья!
И озверелые люди продолжают свое дьяволово дело — убийства и разрушение всего, всего! И все это началось по воле одного человека — разрушение жизни всего земного шара — вернее, того, кто воплотил в себе волю своего народа, которому не должно быть прощения до 77 колена.
Нищета, дикое одиночество, безвыходность, голод, холод, грязь — вот последние дни моей жизни. И что впереди? Сколько мне осталось? И чего? Верно, полной погибели. Был Жорж — мило брякнул (на счет Веры), что у Куталадзе рак начался тоже с язвы желудка. И ужас при мысли о ней. Она уже и теперь скелет, старуха страшная.
Полнолуние. Битвы в России. Что-то будет? Это главное, главное — судьба всего мира зависит от этого.
[Вера Николаевна записывает, между прочим, 5 марта:]
Вчера узнали о бомбардировке Парижа. Очень беспокоимся о Зайцевых. Выдержало ли сердце Верочки весь этот шум, грохот? Где они были? Страшно и за Каллаш. Она тоже живет на окраине.
[Бунин:]
13. 3. 42. Пятница.
Длится англ. катастрофа на Д. Востоке. Большие битвы, наступление русских. […]
Как горько трогательна, тиха, одинока, слаба Вера!
[В. Н. записывает 21 марта:]
3-ий день в Ницце. Чувствую себя хорошо. Розанов нашел, что все идет прекрасно, раз болей нет. Назначил лечение против малокровия. Завтракала […] в том же ресторане, где Андрей Жид. Он был с молодым человеком, и так они разговаривали, что казалось, что весь мир сосредоточен в этом разговоре. Такое внимание к собеседнику меня восхищает. У А. Ж. масса шарма в улыбке. […] долго он не замечал меня, потом мы встретились глазами и поклонились. Перед уходом он подошел ко мне. Обменялись любезностями. У него необыкновенная мягкость в голосе, в улыбке, в выражении лица.
[Бунин:]
30. 3. 42.
Послал письмо Олечке: Ты спрашиваешь, как мы пировали у наших друзей. Вот как:
