идти лучше вдвоём. Слова Роальда, прослужившего в страже полтора десятка лет, будут куда как весомей моих для Тимира. А то история моя такова, что не всякий в неё и поверит…
Повезло в одном — тьер Гот был на месте. Только собирался уходить, когда мы его перехватили. А то бы ещё невесть сколько времени потеряли, разыскивая сотника.
— Что опять у вас приключилось? — сразу заподозрил неладное Тимир, едва увидел мою смурную рожу.
— Подружку у Кэра украли, — сходу огорошил сотника Роальд. — И теперь выкуп требуют.
— Вот же… — выругался сотник и спросил:- Кто до такой мерзости додумался вообще? Неужто Краб?
— Он самый, — подтвердил десятник.
— Так… — на мгновение задумался сотник. — Значит, нужно немедленно поднимать дежурное подразделение, вызывать магов и выдвигаться.
— Не нужно, — встрял я. — Не нужно наводить суету.
— А как иначе? — возмутился Тимир. — Не спускать же Крабу такой беспредел!
— Кэр не хочет всех на уши поднимать, потому что переживает, что Краб об этом узнает, — пояснил Роальд. — Мы думаем тихой сапой всё провернуть… Чтоб Ночники до последнего ничего заподозрить не могли.
— А тихо не выйдет, — с сожалением развёл руками сотник. — Всё равно придётся ставить в известность дознавателей. Дела о похищении людей в их ведении находятся. — И с досадой бросил: — Сами поймите — иначе никак. Или потом и нас, и, что самое важное, всех участвовавших в деле парней сожрут с потрохами дружки Ланса.
— Не сожрут, — успокоил я Тимира. — О похищении я не заявлял. А вот о том, что в доме Рихарда Герона обретается оборотень, сейчас бумагу подпишу.
— Подставить его хочешь? — внимательно посмотрел на меня сотник.
— Если бы это требовалось, то не задумываясь устроил бы подставу, — ответил я. — Но оборотень на самом деле есть… Братишка старшой того, которого я днём прибил.
— Это уже другой разговор! — обрадовался сотник и тут же озабоченно поинтересовался: — Роальд, а вы справитесь-то своими силами? Может, Ольма тихонечко из дому выдернуть?
— Справимся, — покосившись на меня, ответил Роальд.
А я добавил:
— Никто ведь не полезет на рожон. Шорох поднимем, Кэйли вытащим, а там уже будем действовать, как полагается: вызовем подкрепление и обложим разбойничье логово по всем правилам.
— Тогда я останусь в управе и буду ждать вестей — тут же решил сотник. — А как только, так сразу подниму всех.
— Только никому ни слова, — попросил я. — Бес его знает, кто у Краба тут на побегушках…
— Ничего, рано или поздно узнаем, — пообещал сотник и недобро ухмыльнулся: — И разберёмся с ним по-свойски…
— Ладно, ближе к делу, — заторопился я. — Мне надо бумаги на поместье забрать и разрешение на приобретение магического оружия для стражницких нужд получить.
— Разрешение я тебе сейчас выпишу, — поразмыслив, сказал Тимир. — Не проблема. А с бумагами на поместье предлагаю поступить следующим образом: оформить их как предмет вымогательства и промаркировать соответствующим образом. Тогда даже если Краб получит эти документы и заставит тебя подписать дарственную — ты их вмиг назад отсудишь. Безо всяких многолетних мытарств.
— Не стоит, — отказался я. — Пусть подавится этим поместьем, если на то пошло. — И злорадно ухмыльнулся.
— Не глупи, Кэр, — нахмурился Тимир. — Я понимаю, что ты не ощущаешь ценности так легко доставшегося тебе поместья, но всё одно таким богатством раскидываться не дело. Особенно с учётом твоих заморочек с внучкой сэра Родерика.
— Я знаю, что делаю, — уверенно заявил я, дабы пресечь новые доводы Тимира за то, чтоб не дать Крабу заполучить поместье. — И на этом закончим.
— Ну как знаешь, — с прохладцей произнёс Тимир и взялся писать потребное мне разрешение.
Менее чем за четверть часа мы и управились с самым главным. Что совсем неплохо и оставляет достаточно времени для воплощения остальных задумок.
Усевшись в поджидающую нас у входа карету, мы покатили к Муркосу. Вернее, к первейшему кельмскому торговцу магическим оружием поехал только Роальд. Я же приказал извозчику остановиться у лавки Брауна, торгующего книгами и канцелярскими принадлежностями. Мне ж ещё кое-что нужно обтяпать. И потому я сказал Роальду:
— Ты давай пока Муркоса поднимай, а я сейчас у Брауна кое-что прикуплю и подойду.
— А что тебе у него надо? — удивлённо посмотрел на меня Роальд.
— Кое-что надо, — лаконично ответил я. И добавил, глядя на нахмурившегося десятника: — Поверь — я знаю, что делаю. Езжай, буди Муркоса, а я мигом.
Спровадив Роальда, я, задрав голову, посмотрел на окна на втором этаже, что располагались прямо над лавкой, и, убедившись, что они светятся, поднялся на крыльцо и принялся тарабанить в дверь. Браун не спешил спускаться, и я от нетерпения едва не начал отколупывать с двери малость облупившийся лак, что поблёскивал в свете уличных фонарей. Торговцу не мешало бы его подновить… А то дойдёт до того, что придут нехорошие люди и распишут фасад лавки хулительными словами. Тогда хочешь — не хочешь, а придётся приводить всё в порядок. Но выйдет это уже дороже. Магистратские засланцы-вредители церемониться не будут. Впрочем, необходимость поддерживать фасад здания в приличном состоянии — это не самая обременительная обязанность жителей центрального квартала.
От порчи имущества Брауна меня удержало лишь появление его самого. Позёвывающий торговец высунулся в окно и крикнул:
— Чего надо?
— Тьер Гудрим, спуститесь, пожалуйста! — попросил я и добавил, чуть понизив тон, дабы исключить возможные вопросы со стороны торговца: — Очень важное дело к вам!
— Хорошо, сейчас спущусь, — приглядевшись ко мне и вроде бы узнав, кивнул мужчина и прикрыл окно. Неплотно. И до меня донеслись недовольные высказывания супруги Гудрима в отношении шляющихся по ночам покупателей, словно дня им мало. Но сам торговец, спустившись и открыв дверь, никакого недовольства не выказал. Просто спросил. — Ну-с и какая великая нужда привела вас ко мне, тьер, в неурочный час? — И усмехнулся. — Неужели, как я, мучаетесь бессонницей и без интересной и познавательной книжицы не можете уснуть?
— Нет, — мотнул я головой. — Мне нужен лучший пергамент и первоклассные чернила.
— Эх молодость-молодость, — с непонятным сожалением вздохнул тьер Гудрим. — Очень важное дело… А потом будете себя до самой гробовой доски корить, что сочинили это злосчастное письмецо и отправили его своей зазнобе… Когда поймёте, что лучше бы она не знала о ваших чувствах… А у её отца в руках не оказалось неопровержимых улик вашей связи с его дочерью… — И махнул рукой. — Впрочем, что вам объяснять… Пойдёмте.
Тьер Гудрим впустил меня в лавку и, взяв со стоящей у входа тумбы алхимический светильник, потряс его. Масляными лампами торговец, похоже, опасался пользоваться. Слишком уж у него товар не огнестойкий. Но для наших надобностей хватило и бледно-голубого свечения испускаемого запаянной в стекло алхимической смеси.
— Мне пергамент нужен, — повторился я, когда торговец открыл большой шкаф, все полочки которого были заполнены аккуратными стопочками чистых листов бумаги.
— А зачем? — удивился Гудрим. — Вот возьмите отличной мелованной бумаги. На ней не в пример лучше писать, чем на пергаменте. Да и цена у неё существенно ниже…
— Денег мне не жалко, — успокоил я торговца. — Главное дайте то, что я прошу.
— Ну хорошо, — пожав плечами, сказал тьер Гудрим и открыл другой шкаф. Поменьше первого. Да и заполнен он был не только пергаментом. Ещё на полках лежало несколько стопок линованных учётных книг в крепких кожаных переплётах.
— И чернила, — сказал я, беря пару пергаментных листов удивительно тонкой выделки.
