На летном поле, недалеко от взлетно-посадочной полосы в лучах мощных прожекторов стояла группа из десяти чешских курсантов, а перед ними неспешно прохаживался здоровенный английский сержант. «Даже здоровые английские мужики производят впечатление толстяков», — подумал Габчик.
— Ваша задача состоит в том, — объяснял сержант, — чтобы приземлиться как можно ближе к выложенному на поле белому кресту. Крест вы увидите только тогда, когда будете уже довольно близко от земли. Он слегка светится. Деревьев в том районе мало, но все равно постарайтесь на них не повиснуть. Есть еще пруд. Засчитываться будет не столько точность прыжка, сколько то время, за которое вы успеете подойти к кресту. Вы все уже не раз прыгали с парашютом. Ночной прыжок отличается только тем, что у вас ограничена видимость. Желаю успеха. На посадку!
Курсанты с шутками начали подниматься на борт самолета. Внутри они расселись на две тянущиеся вдоль бортов самолета скамейки. Последним поднялся английский сержант, он уселся рядом с выходом из кабины пилотов.
Полет длился считанные минуты: учебное поле находилось где-то совсем рядом, главное, самолету требовалось набрать высоту. Как только зажглась красная сигнальная лампа, парашютисты один за другим с интервалом в три секунды начали прыгать в бомболюк. Габчик прыгал четвертым, за ним должен был следовать сержант Свобода.
Начало прыжка было совершенно стандартным: свободное падение, легкое вращение, затем рывок раскрывшегося парашюта. Придя в себя после рывка, Габчик посмотрел вниз: там была сплошная темнота. Он вспомнил слова сержанта о том, что крест будет виден только при достаточном приближении к земле, и стал ждать. Через некоторое время он сумел разглядеть внизу два других парашюта. Потом из-за тучи выглянула луна, и внизу в виде неясных контуров появилась земля. Габчик заметил какое-то светлое пятно и начал подтягивать стропы в нужном направлении. Он даже радостно подумал о том, что, возможно, он будет единственным, кто приземлится в непосредственной близости от выложенного креста. Свою ошибку он понял довольно поздно, как раз в тот момент, когда увидел настоящий крест. Первоначально за крест он принял тот пруд, о котором их предупреждал сержант. В последний момент Йозеф, судорожно подтягивая стропу, сумел избежать посадки в самый центр пруда, но вот от заболоченного берега уйти не удалось. Он по колено погрузился в пахнущее тиной мокрое месиво. Выбираясь на сушу, он весь вывалялся в тине и намочил парашют. Оказавшись на твердой поверхности, Габчик с благодарностью подумал о прорезиненном комбинезоне. Он сложил парашют так, чтобы его можно было повесить через плечо, и поспешил в ту сторону, где в последний момент заметил выложенный крест.
Габчик подошел к кресту третьим. Кроме подоспевших парашютистов у костра стояли штабс-капитан Шустр и двое англичан, одетых в штатское.
Через четверть часа у креста собралось девять курсантов. Не хватало только одного: сержанта Свободы. Шустр покачал головой и сказал, что он пойдет к машинам и попросит включить фары. Только тут Габчик разглядел, что крест выложен метрах в ста от дороги, на которой стояли две легковые машины и грузовик с крытым кузовом. Минуты через две все собравшиеся у креста оказались освещенными автомобильными фарами.
Выждав еще минут десять, Шустр отдал приказ парашютистам идти на поиски товарища. В том случае, если пропавший курсант появится, Шустр должен был дать красную ракету.
Поиски Свободы заняли около сорока минут. Наткнулся на него подпоручик Адольф Опалка. Свобода лежал на небольшом бугорке: при приземлении ему под правую ногу попался камень, на который он и попробовал встать, но камень вывернулся из-под ноги, и сержант упал, повредив стопу. Свобода попробовал встать, но резкая боль не позволила ему это сделать. Сначала он решил ползти в нужном направлении, но потом пришел к выводу, что ползти с парашютом он просто не сможет, а если поползет налегке, то товарищам придется довольно долго искать место его приземления. В отношении себя он четко представлял, что в ближайшее время на задание ему уже не вылететь.
На обратном пути в грузовике Свобода сидел рядом с Габчиком.
— Придется тебе лететь на задание с кем-нибудь другим, — грустно вздохнул он.
— С твоей ногой какая-нибудь ерунда, — попробовал успокоить товарища Йозеф. — Вот доедем до доктора, тот за минуту вправит тебе ногу, а через день ты уже будешь прыгать, как молодой олешек.
— Вылет, считай, уже послезавтра, — покачал головой Свобода. — Даже если у меня и просто вывих — это слишком короткий срок. Нет, на это задание мне уже не лететь. Охота на Гейдриха пройдет без меня.
Габчик действительно получил нового напарника — ротмистра Кубиша, но начало операции «Антропоид» было отменено. Идея президента Бенеша приурочить покушение ко Дню независимости провалилась. Выздоровевший Свобода был подключен к другой группе, которую, правда, тоже готовили к покушению, но уже на кого-нибудь другого.
Прага, 13 октября 1941 года
Майор абвера Пауль Тюммель вышел из дома около десяти часов утра в очень хорошем настроении. На нем был дорогой костюм от модного портного, импозантный плащ, широкополая мягкая шляпа. Пауль любил и умел носить свою форму, но работа разведчика редко предоставляла для этого возможность. Он любезно раскланялся с привратником, а выйдя из подъезда, зажмурился и остановился. День выдался на редкость ясный. Это был один из тех осенних дней, в который можно почувствовать остатки лета и заметить запахи весны. Пауль прогулочным шагом прошелся до угла и купил в газетном киоске несколько утренних газет. Он каждый день внимательно просматривал несколько немецких и несколько чешских газет. Работа обязывала следить за тем, что происходит вокруг.
Купив газеты, майор вернулся к своему подъезду и открыл водительскую дверь стоящего там старенького «Опеля». Он бросил газеты на переднее пассажирское сиденье и уже занес ногу, чтобы самому водрузиться на водительское место, как ему на плечо легла чья-то рука.
— Герр Тюммель, — на хорошем немецком с мягким южным выговором проговорил приятный баритон, — сегодня вам лучше будет прокатиться на нашей машине.
Майор обернулся. Рядом с ним стоял молодой человек в спортивном костюме и легкой куртке. В нескольких шагах от него стоял другой, более крепкий мужчина средних лет, который держал правую руку в кармане.
— К сожалению, у меня срочное дело, — холодно ответил Тюммель, — Думаю, вы просто приняли меня за кого-то другого.
— Ошибаетесь, — покачал головой молодой человек, — Я назвал вас по имени, и вы от этого имени не отказались. И это означает только одно, что мы знаем, кто нам нужен, и при этом не ошиблись в выборе.
— Раз уж вы знаете, кто я такой, то должны понимать, что для задержания офицера абвера нужны веские причины, — все так же спокойно заметил Пауль.
— У нас есть приказ — это, на наш взгляд, вполне веская причина, — улыбнулся одними губами молодой человек. — И вы должны бы понимать, что глупые эксцессы не выгодны ни вам, ни нам.
Майор вынужден был согласиться с этим. Долгая служба в разведке научила его тому, что приключения со стрельбой обычно ни к чему хорошему не приводят. Разведка — дуэль умов, а не состязание в силе и ловкости. Он кивнул и последовал за молодым человеком. Только теперь он заметил, что напротив его подъезда стоит еще один «Опель», более новый и черный. Правда, стоит он на другой стороне улицы. Второй мужчина последовал за ними немного сзади. Молодой человек услужливо открыл Тюммелю заднюю дверцу машины. Не успел майор сесть, как с другой стороны открылась дверца, и рядом с ним оказался тот, что был постарше. Молодой человек сел вслед за Паулем. Водителем был молодой парень в кожаной куртке и с военной стрижкой. Пауль заметил, что под приборной доской машины в специальном кронштейне стоит автомат.
— Поехали, — коротко приказал молодой.
Машина тут же тронулась и направилась в сторону дворца Печека. Объяснять шоферу, куда ехать, не было никакой необходимости.
