Экспансия — III

как полагается в Латинской Америке: новейшая техника и вооруженные головорезы на центральной трассе и деревенская, измученная криками цикад, тишина в горах, где машине придется идти по валунам; «линкольн» оплачен, водителю было заранее сказано, что ехать придется проселками, пусть не скорбит о машине, вручили наличные для покупки новой).

В Сан-Хосе, столице Коста-Рики (господи, почему здесь большинство жителей рыжие? И голубоглазые? Будто ты и не в Латинской Америке), останавливаться не стали; Роумэн лишь попросил разрешения отправить копию иска в Лондон, Майклу Сэмэлу: «Можете опустить сами, Дик, я играю честно»; проверки документов на шоссе не было, видимо, в Панаме полагали, что четверка пойдет в направлении колумбийской границы; до границы с Никарагуа доехали за пять часов; переход был и здесь обговорен заранее (ну и синдикат, вот сила, а?!), в Манагуа приехали под утро.

Гуарази попросил шофера остановиться около «Гранд-отеля», в самом центре (телефонов-автоматов в городе не было, все рестораны и бары закрыты, а звонить надо), уплатил портье деньги, набрал номер 9- 54-30, попросил сонную прислугу позвать к аппарату сеньора Родригеса Солано, повторил, что хозяина совершенно необходимо разбудить, он заинтересован в этом звонке; закурил (первый раз за все то время, что Роумэн знал его) и, когда Солано взял трубку, сказал:

– Счастье вновь к вам повернулось.

– Что?! – тот не понял, в голосе чувствовался испуг.

– Счастье вновь к вам повернулось...

– Идите к черту! – взревел человек. – Какого дьявола вы меня разбудили, мерзавец этакий?!

Гуарази недоуменно пожал плечами, протянул портье двадцать пять центов, набрал номер еще раз; никто не подходил; я не мог перепутать, сказал он себе, я точно помню номер, неужели из Панамы успели передать сигнал тревоги? Или Лаки отменил предприятие, пуганув своих друзей тем, что он уже начал дело? Ребята понимают ситуацию с полуслова, могли сговориться; нет, возразил он, я бы получил указание. Если Лаки уже договорился, надо решать с Роумэном, – слишком много узнал: Личу мы бережем как зеницу ока, это наш панамский капитал, а «Жареный» тем более...

Когда Пепе решил было положить трубку, ему ответили:

– Слушаю.

– Счастье вновь к вам по...

– Какого черта вы столько времени тащились сюда?! – радостно прокричал Солано. – Я уже думал, не случилось ли что?! Давайте ко мне! Одиннадцатый километр карретеры «С», сто метров вверх, дом налево...

– Вы мне скажите точный адрес, – попросил Гуарази.

– У нас здесь такие адреса, приятель: «сто метров вниз, напротив аптеки, где лечат одноглазие, дом в глубине сада с тремя колоннами, только одна отвалилась», посмотрите телефонную книгу, если не верите! Жмите! Я велю готовить завтрак...

– Сомоса примет нас в одиннадцать, – после обязательных взаимных приветствий сказал Солано. – С ним договорено.

– Я могу спросить, как вам это удалось? – обратился Роумэн к этому кряжистому старику в полувоенном хаки.

Солано посмотрел на Гуарази:

– Можно ответить?

Пепе кивнул:

– Ему надо ориентироваться в ситуации.

– Так вот, – сказал Солано, – я был последним, кто видел живым генерала Сандино. Вам говорит что- нибудь это имя?

– Да, – ответил Роумэн. – Не очень многое, правда, какой-то здешний анархист, да?

Солано вздохнул:

– Это как посмотреть... Словом, Сомоса обнял его при мне, похлопал по плечу и повторил: «Ты мне брат, генерал Сандино, ты гордость никарагуанцев, спаситель нации, освободивший нас от янки»... А через три часа Сандино убили... А я получил приказ Сомосы провести расследование... Правда, не я один... Это меня и спасло... А еще меня спасло то, что в моем доме часто отдыхали итальянский мальчишка по имени Аль Капоне и его братья... Еще вопросы есть?

– Есть, – ответил Роумэн. – Кто убил Сандино? И почему?

Солано снова посмотрел на Гуарази.

– Можешь открыть, – сказал тот. – Только быстро, надо успеть поспать хоть пару часов... С Сомосой надо вести себя точно и прижимисто, иначе он нас сломает.

– Вам знакомо имя Сакаса? – спросил Солано, не отводя своих черных, с голубым отливом глаз от осунувшегося лица Роумэна.

– По-моему, он был вашим президентом...

Солано закурил, улыбнулся, посмотрев на Гуарази, и горестно покачал головой:

– В Латинской Америке ни о ком, никогда, ничего нельзя говорить однозначно, сеньор... Сакаса был избран президентом, как некий компромисс с новым хозяином Белого дома, Рузвельтом... Тот ведь провозгласил, что уведет американские войска из Никарагуа... То есть Рузвельт открыто признал победу Сандино... Но президент – одно, а аппарат, сложившийся в течение десятилетий, – другое... Словом, либерал Сакаса устроил Вашингтон потому, что выказывал прилюдное уважение Сандино, когда тот приезжал в Манагуа, но при этом дружил с Сомосой, который был женат на его племяннице, Маргарите Дебайле... Президент Сакаса хотел быть посредине... Между Сандино и Сомосой... Они, кстати, однажды так и сфотографировались... А ведь посредине быть нельзя... Особенно в политике... Правда, Пепе?

– Можно, – усмехнулся тот. – Мы ведь живем посредине...

Солано шутливо погрозил ему пальцем:

– Вы живете внутри! Это совершенно другое дело... Словом, в тот день, когда совершилось преступление, Сандино получил официальное заверение президента Сакасы, что гвардия Сомосы будет распущена и вместо нее он создаст национальную армию... Ведь гвардейцев придумали янки, когда оккупировали Никарагуа... А что значит Сомоса без гвардии? Ничего! Нуль. Пшик... Вот он и поехал к посланнику – «гринго» Блиссу Лейну, а от него отправился в свой штаб, запер все двери и предложил присутствующим членам штаба подписать санкцию на убийство Сандино... Всем... Круговая порука... Сам он подписался с краешку, незаметно, чтобы в случае чего можно было сказать, что это сделано под нажимом гвардейцев... Казнь Сандино была поручена майору Дельгадильо... Сомоса уехал на вечер поэзии, аплодировал стихам Элюара, даже прослезился... А после прощального ужина в честь Сандино, когда президент лично усадил его с отцом и братом в машину, по дороге на аэродром нашего героя остановили. А потом расстреляли из пулеметов... Нет, отца пощадили, но он умер вскорости, когда узнал, что Сомоса расстрелял его внучек... Наутро президент Сакаса собрал в своем дворце министров, иностранных послов и пригласил Сомосу.

Его обращение потрясло собравшихся:

– Я поручаю генералу Анастасио Сомосе возглавить комиссию по расследованию злодеяния, совершенного сегодня ночью, которое пало позором на всех никарагуанцев, ибо они позволили бандитам убить нашего национального героя. Я требую от генерала Сомосы публичной клятвы на верность конституции и мне, президенту...

И Сомоса поклялся...

...Я узнал все про майора Дельгадильо, который руководил расстрелом Сандино... Но Сомоса пригласил к себе на ужин капитана Поликарпио Гутьереса: «Ты должен признаться, что убил Сандино, мой молодой друг... Ты должен выйти на процесс и открыто, при журналистах, во всем признаться во время перекрестного допроса моих судей... Я готов поклясться на крови, что ты не будешь казнен... Твоя семья получит деньги уже сейчас, завтра же... Большие деньги. На год, что ты проведешь в камере, им хватит с лихвой... А потом, когда пройдет это паршивое время тараканов и я стану президентом, ты превратишься в национального героя... „Зеленые рубашки“ сделают тебя своим фюрером, мой молодой друг, клянусь...»

– Кто такие «зеленые рубашки»? – спросил Роумэн.