прислушивался даже Гитлер».
Несмотря на опасность вызвать гнев Гитлера, Зепп Дитрих все-таки решился сообщить о сложившейся ситуации в Ставку фюрера и уведомить об этом Верховное командование сухопутных войск. Более того, он лично позвонил в Цоссен генерал-полковнику Гудериану, чтобы рассказать о своем затруднительном положении. Судя по всему, «наверху» данные сведения не посчитали утрированным преувеличением. Об этом говорит хотя бы тот факт, что уже на следующий день к Зеппу Дитриху был послан с самолетом офицер Генерального штаба. В расположение 6-й танковой армии он прилетел во второй половине дня 2 марта. Видя серьезность положения, он срочно связался с оперативным отделом Верховного командования, потребовав срочно предоставить дополнительный транспорт. У командования 6 -й танковой армии появилась надежда, что, возможно, начало наступления отложат на день или два.
Но в то же самое время в командовании группы армий «Юг» и не думали предпринимать каких-либо экстренных мер. В дневной сводке всего лишь указывалось: «Состояние дорог в силу затянувшейся оттепели предельно ухудшилось. В особенности это касается позиций армейской группы Балка. Даже в условиях морозов дороги были труднопроходимыми для автомобилей и грузовиков». Ни одного слова о фактическом срыве сроков начала военной операции! В данной ситуации активность проявлял только Зепп Дитрих. Ни Грольман, ни Вёлер не пытались предпринять никаких мер, хоть сколько-нибудь напоминавших прошлые действия Фриснера.
До того момента пока Гитлером не было принято новое решение, все ориентировались на то, что наступление должно начаться 6 марта. А пока немецкие части получали довольно стандартные приказы: «Вперед, любыми силами! Календарные сроки наступления не должны срываться. Их надо соблюсти во что бы то ни стало». И завязнув по уши в грязи, немецкие части пытались двигаться вперед. От недавнего энтузиазма, вызванного успехом операции «Южный ветер», не осталось и следа. Полевые командиры только качали головами. Низший состав начинал едва ли не открыто выражать свое недовольство. Но у младших командиров была только одна отговорка: «Так приказал фюрер». В журнале боевых действий группы армий «Юг» в те дни было записано: «Передвижение по дорогам очень сильно страдает от ежечасно меняющейся погоды. То проливные дожди сменяются жаркой, почти весенней погодой. То наступает жара, и только что замерзшая земля вновь превращается в грязь и жижу». Для восстановления дорог, вытягивания грузовиков и прочей техники были привлечены не только венгерские солдаты, но и все местные жители. Инженерно-строительные батальоны оказались отозванными даже с передовой. Самые большие трудности ожидали 44-ю имперско-гренадерскую дивизию «Магистры Тевтонского ордена», которая за несколько дней так и не смогла существенно продвинуться на юг от Комарома. А в сообщениях штаба группы армий «Юг» значилась лишь сухая фраза: «Имеются сомнения, что данная дивизия сможет достичь исходных позиций к установленному сроку».
К организации движения были привлечены все силы полевой жандармерии, но и их не хватало. К тому же после боев в Арденнах и активных бомбардировок в распоряжении 6-й танковой армии была всего лишь жандармская рота. Обещанное пополнение находилось еще в пути.
Ко всем этим трудностям добавился Главнокомандующий на юго-востоке, который начал открыто сомневаться в необходимости осуществления запланированной операции. Для обсуждения этого вопроса он послал в штаб группы армий «Юг» подполковника Дойнзина, который, не стесняясь, заявил, что «наступление XCI (91-го) армейского корпуса из-за недостатка тяжелой артиллерии и сложности территории может не достигнуть желаемой цели».
В этих условиях весьма необычно выглядит поразительное спокойствие советского командования. На фронте все чаще и чаще стали появляться части новых союзников СССР — румын и болгар. В районе Грана, фактически затопленного разлившимся Дунаем, были замечены свежие советские кавалерийские эскадроны, что говорило о приближении армии Плиева к передовой.
Хлопоты немцам доставляла и позиция венгров. Именно в эти дни начала формироваться так называемая «Красная венгерская освободительная армия». Ежедневно из венгерских дивизий скрывалось в неизвестном направлении или переходило на советскую сторону по нескольку человек. Командование группы армий «Юг» распорядилось больше не посылать в разведку венгерские батальоны. Нередко отряды разведчиков просто-напросто не возвращались. В командовании венгерских дивизий утверждали, что они наверняка были схвачены «русскими». Но немцы не верили этому. Чтобы предотвратить массовое бегство, венгерские части вводились в состав немецких дивизий. При этом их позиции охранялись некоторым подобием немецких «заградительных отрядов». Любого попытавшегося скрыться расстреливали на месте. Кроме этого, немецкие офицеры стали нести личную ответственность за численность венгерских подразделений. Именно по этой причине в немецких частях к венграм стали относиться не как к союзникам, а как к обузе и лишней головной боли.
Оттепели превращали венгерские ландшафты в непролазную грязь
Чтобы справиться с хаосом на дорогах, в армейской группе Балка было решено ввести так называемые «дорожные суды». Это был карательный орган, который без суда и следствия расстреливал на месте «виновных» в возникновении пробок и заторов. В 6-й танковой армии отказались от подобной практики, так как она не дала бы никакого положительного эффекта, а только еще больше озлобила бы солдат. Собственно, и сам Балк не рассчитывал на положительный эффект от подобных «судов». Он лишь хотел произвести хорошее впечатление «наверху». По сути же подобные меры были выражением его собственной беспомощности.
Непонятно как, но к 5 марта части 6-й танковой армии все-таки смогли выйти на свои исходные позиции. В 2 часа ночи (с 4 на 5 марта) Зепп Дитрих расположил свой штаб в Кестхее (северо-западное побережье озера Балатон). В его распоряжении было несколько корпусов:
•
•
•
•
Далее на севере, на левом фланге, шли позиции армейской группы Балка. При этом непосредственными соседями 6-й танковой армии были IV танковый корпус СС и III танковый корпус, в который, кроме 1-й и 3-й танковых дивизий, вошла 356-я пехотная дивизия.
Зильвестер Штадтлер, командир танковой дивизии СС «Гогенштауфен»
Прежде чем отправиться к себе на командный пункт, Зепп Дитрих еще раз оказался в штабе группы армий «Юг», где попросил генерала Вёлера перенести сроки наступления. Но об этой просьбе в журнале боевых действий группы армий не содержится ни строчки. Там лишь лаконично записано: «Командующий 6-й танковой армией оберстгруппенфюрер СС Дитрих посетил командующего группой армий „Юг“, чтобы обсудить детали наступления „Пробуждение весны“».
Как и следовало ожидать, Вёлер отказал Дитриху в просьбе. Он ссылался на приказ фюрера, на общее положение на фронтах, на советскую авиаразведку и т. д. В данной ситуации Дитрих был вынужден
