Командование 6-й танковой армии с самого начала операции настороженно наблюдало за событиями на своем левом фланге. Именно по этой причине Зепп Дитрих поддерживал постоянный контакт с командованием I танкового корпуса СС. Он хотел знать о любых изменениях в соотношении сил к северу от озера Веленце. Он понимал, что наличие почти в тылу мощной советской группировки было дамокловым мечом для 6-й танковой армии.
Указание Зеппа Дитриха о необходимости наступления армейской группы Балка не было случайным. Несмотря на предыдущее продвижение, 7 марта III танковый корпус так и не смог выполнить поставленных перед ним задач, даже когда активное наступление II танкового корпуса СС уменьшило советское давление на данном участке фронта: «За весь день они так и не предприняли ни одной реальной попытки наступления на Шерегейеш. Весь день армейская группа была занята тем, что ремонтировала дороги и строила мосты, а потому велись только бои местного значения». Можно было считать это мелкой местью Балку, который постоянно кляузничал на эсэсовское командование. Теперь настало время оправдываться генералу Балку. В вечернем разговоре с командующим группой армий он заявил, что «даже завтра III танковый корпус не сможет приступить к наступлению на Шерегейеш, так как из-за медленного подвоза строительных материалов не будут готовы необходимые для этого мосты». В качестве некоего успокоения он заверял, что пока не наблюдалось концентрации значительных сил Красной Армии, которая «судя по всему, еще не оправилась от предыдущих ударов». И продолжал: «Как только погода улучшится, нас ждет несомненный успех». Показательно, но и сам Гудериан не стал сильно возражать против временной приостановки наступления сил III танкового корпуса.
Начало наступления
Тем же вечером командующий группой армий «Юг» в разговоре с начальником оперативного отдела Генерального штаба сухопутных войск заявил, что «имеются все признаки того, что противник начинает слабеть». В качестве подтверждения этого приводились сведения об использовании командованием 3-го Украинского фронта оперативных резервов. В принципе данный аргумент, равно как и надежда на улучшение погоды, которая превратилась в важнейший стратегический фактор, были обыкновенным самообманом.
Приблизительно таким же образом выглядела беседа генерала Вёлера и Гудериана: «Можно предположить, что силы противника уже разбиты. Он еще не использовал свои оперативные резервы, но они уже находятся на передовой». При этом неким козырем стало исключительное применение пехоты накануне. Мол, у нас были еще задействованы в боях танковые дивизии, которые могут очень быстро прорваться на восток. При этом сам Вёлер не скрывал, что его весьма разочаровали действия 2-й танковой армии (находящейся, кстати, в его же подчинении). Он полагал, что из-за перегруппировки наступление осуществлялось очень медленно.
Еще один примечательный факт. Вёлер так и не сообщил Зеппу Дитриху о том, что даже 8 марта армейская группа Балка не будет предпринимать активных наступательных действий. Хотя к вечеру он прекрасно об этом знал. На этот день было запланировано лишь несколько разведывательных-вылазок силами 5-й танковой дивизии СС «Викинг», которые в лучшем случае могли закончиться мелкими тактическими успехами в районе Секешфехервара. В остальном же армейская группа Балка должна была сосредоточиться на отражении нескольких советских атак близ «северного» изгиба Дуная.
Этот день ознаменовался тем, что американские бомбардировщики атаковали Комаром. Самолеты западных союзников залетали в воздушное пространство над группой армий «Юг» уже с начала года, но, как правило, это не были организованные налеты. Американцы, скорее всего, избавлялись от лишних бомб. На этот раз ситуация была несколько иная. Бомбардировщики целенаправленно бомбили именно указанные объекты во взаимодействии с советской авиацией. Собственно, американских бомбардировщиков было не так уж много, всего четыре штуки, да и сама бомбардировка была всего лишь «жестом доброй воли», но этот жест был очень символичным.
Между тем советское командование, раскрывшее замыслы немцев, продолжало принимать экстренные меры. Из района к юго-западу от Будапешта одна дивизия была перекинута к Драве, к немецкому плацдарму у Доньи Михольяц. Еще одна дивизия была направлена к Надьбайому. Вслед за ней последовало еще одно соединение, которое должно было атаковать на берегах озера Балатон западное крыло немецкого кавалерийского корпуса. На тот момент наибольшую угрозу, по мнению командования 3-го Украинского фронта, представлял возможный прорыв немецких частей из района Шарошда и Шерегейеша к берегам Дуная. Красная Армия ни при каких условиях не должна была утратить плацдарм у Дунафёльдвара, который имел огромное значение в снабжении частей 3-го Украинского фронта. В случае если бы немцы смогли прорваться сквозь мощную линию обороны на высотах близ Шарошда, в данный район планировалось срочно перекинуть XVIII танковый корпус. Между тем у Шарошда и Шерегейеша уже начались танковые бои.
Если рассматривать отдельные участки сражения, то можно сказать, что подразделениям Главнокомандующего на юго-востоке так и не удалось расширить свои плацдармы на северном берегу Дравы. Они постоянно находились под огнем советской артиллерии. Днем и ночью на них сыпались бомбы и их атаковали советские штурмовики. Единственным достигнутым здесь результатом стал отвод из-под Будапешта ряда советских частей. Но предпосылок для развертывания стратегического наступления в данном направлении у немцев не было никаких. Кроме болгарской армии, на данном участке фронта немцев атаковали с флангов две партизанские дивизии Тито. Немецкое командование опасалось, что если в этот район будет направлена 6-я советская танковая армия, то плацдармы по Драве будут моментально ликвидированы. А это значило, что «большое решение» на западном берегу Дуная (безотносительно успеха или поражения 2-й и 6-й танковых армий на севере) потерпело крах.
Никаких результатов не принесло и продолжавшееся наступление 2-й танковой армии. Впрочем, наступлением эти бои назвать было очень сложно. Сосредоточив немалые силы, немцы смогли захватить к югу от озера Балатон всего лишь 1,5 километра. И это на участке, где они максимально глубоко вклинились в советские позиции! Впрочем, и Красной Армии не удавалось переломить ситуацию. К северу от Надьбайома, близ местечка Марцали, советскими войсками было предпринято несколько контратак. Все они оказались безуспешными — немцы смогли их отразить. Хотя переход немцев к обороне тоже был значимым событием. Отмечалось, что потери 2-й танковой армии были настолько велики, что у нее фактически не оставалось сил, чтобы непрерывно атаковать советскую линию обороны. В штаб группы армий постоянно летели сообщения о незапланированных высоких потерях и очень высоком уровне потребления боеприпасов. «Передовые части потеряли уже до одной четверти своего боевого состава».
По данной причине командование 2-й танковой армии вновь выступило с предложением изменить направление наступления. На этот раз оно должно было быть нацелено дальше на юг. После длительных консультаций генерал-полковник Гудериан все-таки утвердил данное изменение направления наступления. Командование 2-й танковой армии было извещено об этом в 0 часов 30 минут (уже 9 марта). В ответ командование танковой армии сообщило, что для осуществления перегруппировки ей требовался день, а потому наступление заново могло начаться не раньше первой половины 10 марта. Как видим, наступление 2-й танковой армии к югу от озера Балатон не привело к ожидаемой «разгрузке» северных территорий. Советские войска смогли справиться с этим наступлением, фактически не перебрасывая крупных воинских соединений от Шарвиза и озера Веленце. В итоге 6-я немецкая танковая армия приняла на себя основной удар. Она должна была не только прорываться в ожесточенных боях сквозь мощную советскую оборону, но и «выручать» своих южных «партнеров» (2-я армия и дивизии Главнокомандующего на юго-востоке). Ситуация была полностью иной, нежели было изначально запланировано. Не второстепенные удары оттягивали советские войска от 6-й танковой армии, а 6-я танковая армия аккумулировала вокруг себя дивизии Красной Армии, не позволяя им моментально ликвидировать плацдармы на юге.
