Несмотря на все мотания вместе с родителями по маршруту Петербург – Беленцы – Мурманск – Петербург, несмотря на то, что значительную часть года он не выходил из дома, а может быть как раз благодаря этому, Димка учился хорошо. Был почти полным отличником. И что примечательно – занимался без принуждения, сам.
На кухонном столе в честь приезда мужа стояла праздничная посуда. Вика всегда так делала, даже когда он приезжал из своей полутюрьмы.
И был борщ, который так любил Николай. И в Мурманске, и в Беленцах ему было некогда готовить, а питаться в столовой стало дорого, поэтому он ел кое-как и отъедался, лишь наезжая домой.
Димка, размахивая куском хлеба, возбужденно рассказывал что-то веселое про школу, а Николай и Вика делали вид, что внимательно его слушают, даже улыбались в нужных местах. И казалось, семейная идиллия к ним вернулась. Хотя бы на время общего обеда. Но только Николай об этом подумал, как внезапно все худшее и началось.
Димка подавился, может быть, крошкой хлеба, а может быть, последней ложкой борща и легко кашлянул. Он начал было говорить снова, но кашлянул снова и еще раз, уже тяжелей.
Николай перехватил тревожный взгляд Вики. Он и сам испугался – приступы не раз начинались именно так, – но по-глупому сейчас еще продолжал надеяться. И вроде бы в самом деле полегчало. Но лишь на минуту. А дальше началось такое, что и Николаю и Вике не раз снилось в кошмарных снах.
Димка снова закашлялся. Он никак не мог выдохнуть воздух и стал синеть на глазах. Вены его на шее набухли, стали непропорционально огромными. И когда у него получалось сделать выдох, из груди раздавались характерные сухие громкие свисты и жужжание.
За последний год, с тех пор как эти ужасы начались, они с Викой прочитали все популярные и научные работы на эту тему. Перепробовали массу лекарств: от примитивных симптоматиков, типа супрастина и эфедрина, до суперновых и сверхдорогих. Как ни странно, порой помогали обыкновенные горячие ножные ванны. У них был куплен специальный глубокий тазик для этого, и сейчас Вика бросилась в первую очередь за ним.
Всякий раз, когда начинались у сына приступы, Николай страдал вместе с ним, а еще – от собственного бессилия. Он перенес его на диван, подложил под спину подушки и бросился к телефону.
– Где номер этой сволочи, твоего экстрасенса? – Вопрос прозвучал, может быть, чересчур грубо, но сейчас ему было не до тонкостей
Если этот подонок в самом деле так легко купирует приступы, пусть немедленно явится и остановит этот! Николай даже был готов смириться с его новым появлением в доме, лишь бы Димка снова дышал спокойно и ровно.
Горячая вода помогла на небольшое время, Димка даже сделал несколько хороших выдохов, а потом все началось снова.
Вика сама набрала номер Парамонова, заговорила с кем-то просящим, извиняющимся голосом, а потом резко повесила трубку.
– Что?
– Сказали, что у него прием и он до вечера занят.
– Вызывай «скорую».
– Но он же запретил. Сказал, что если позовем другого врача, то последствия…
– Вызывай «скорую»!
Они оба видели, что с Димкой происходило что-то не то, что случалось при обычных приступах. Пальцы у него стали синими, лицо тоже сделалось синюшным, а губы – губы даже почернели.
Вика набрала «скорую», там было занято. Она набрала снова и снова, наконец дозвонилась, стала им что-то объяснять, они ей тоже начали объяснять что-то в ответ, тогда Николай вырвал у нее трубку и прокричал:
– Немедленно! Прошу вас, прошу как можно быстрее!
– Непонятливые люди! Я говорю вам, у нас бензина нет на все машины. Только две бригады на дежурстве. Дойдет до вас очередь – приедем. Заказ принят.
Димка полусидел, открыв черный рот, и терял сознание Его, телу уже с трудом, напрягая все мышцы, удавалось сделать громкий свистящий выдох. Николай попробовал делать искусственное дыхание – разводить и сводить руки, но это помогало не много.
Происходило то, что на медицинском наречии называлось «status asthmaticus» и что, судя по книжным описанием, заканчивалось всегда одинаково.
– Дима, Дима, слушай нас. Дима, не уходи, слушай нас! Только не уходи, Дима! – повторяла Вика, схватив его холодные посиневшие пальцы.
Николай снова набрал номер «скорой». И в этот момент позвонили в дверь. Он бросился открывать. На пороге стоял недовольный человек маленького роста в толстых очках. В правой руке у него был чемоданчик с красным крестом.
– Что у вас за пожар? – грубовато спросил он.
– Сын, астма, умирает! – выговорил Николай и не сумел подавить рыдание.
– Ну, папаша, уж вы-то не паникуйте, – проговорил бодренько врач и прошел в комнату.
Вика сразу молча поднялась ему навстречу.
Врач и ей кивнул так же бодренько, однако едва увидел Димку, как мгновенно его лицо сделалось хмурым.
– Что ему давали? – спросил он, быстрыми точными движениями раскрывая чемоданчик и доставая пакетик с одноразовым шприцем, ампулы.
Вика перечислила лекарства. Врач понимающе кивнул, достал другую ампулу и ввел иглу в вену.
Минуты через две-три Димка сделал несколько сильных выдохов и задышал чуть регулярнее.
– Пожар у вас был всамделишний, – сказал врач, повернувшись к стоящим рядом родителям. – Еще бы несколько минут… Теперь слушайте. Мальчику надо ставить немедленно капельницу и везти в больницу. Того, что я сделал, хватит ненадолго. Я звоню в больницу, мы переводим его в машину, там сразу ставим капельницу и везем. Другого не дано. Вы меня понимаете?
– Да, – робко отозвались Николай с Викой.
– Нам поехать можно? – прибавила Вика.
– Нужно. Обоим. Во время движения вы будете держать емкость в руках. По очереди.
Врач звонил по телефону в приемный покой больницы и, не стесняясь родителей, внушал дежурной:
– Ниночка, случай сугубый. Еле успели. Везем с капельницей. Родители проинформированы. Да, вместе с ним.
Не так представлял Николай Николаевич этот день. Судьба обещала ему праздник, но в последний момент подменила карту.
Они вернулись домой через несколько часов, когда «состояние больного стабилизировалось». Однако лица у врачей в реанимации были озабоченными: приступ мог обрушиться в любой момент и не начинался лишь потому, что Димка лежал под капельницей.
Пожилая завотделением листала медкарту, которую Вика захватила с собой, и пристально расспрашивала о лекарствах, которые давали ему в последние дни.
– Доктор Парамонов снял все назначения; абсолютно все, – убеждала Вика, – потому что не было даже намека на приступы.
– То-то меня и настораживает, – задумчиво говорила врачиха. – Возможно, за эту неделю он истратил резервы, какие были… Если не предполагать худшее… Ладно, уж раз довезли…
Они вернулись домой настолько без сил, что Николаю даже не хотелось вспоминать ту мерзкую сцену. Но сцена вспомнилась сама по себе, и тут его осенило. Не зря же врачиха намекала на что-то!
– Слушай, это же он, этот подонок! Это его дела, я чувствую!
Вика посмотрела на него с молчаливым вопросом.
– Ты что, дурочка или притворяешься? Он волок тебя на наш диван! «Покажите на мне, как вы любите своего мужа!» – передразнил Николай. – И сколько раз ты ему это показывала?
– Коля! – укоризненно проговорила Вика. – Ну зачем ты себя снова заводишь? Я повторяю: я сама ничего не понимаю, что произошло. Даже толком не знаю. Только догадываюсь.
