рекламной газете. Потом он не раз еще пользовался подобными телефонами.
Начиная с этой первой встречи Саша стал вести в своем ПК дневник, в котором подробно записывал все, что происходило между ним и очередной девкой.
В тех случаях, когда желание охватывало юношу мгновенно, он выезжал на машине на проспект Просвещения и там высматривал что-нибудь пригодное среди чернеющих проституток (почему-то они предпочитали одеваться в черное). Во время своих вылазок Саша предпочитал знакомиться с самыми юными представительницами самосъема, особенно с теми, кто, на его взгляд, лишь недавно избрал проституцию своим ремеслом.
За эти годы Кумиров настолько привык платить за сексуальные услуги, что не очень представлял, сможет ли добиться исполнения своих желаний от особы, не ищущей от него денег.
В Наташе Сашу привлекло еще и то, что у него ни разу не было мулаток.
Смеясь и балагуря, ребята домчались до плавучего ресторана, устроенного на бывшей военной подводной лодке, недавно ошвартованной около набережной Лейтенанта Шмидта. Друзья здесь бывали раньше, и им все очень нравилось на субмарине: и уютные кабины-каюты, и аквариум с осьминогом, и официантки в тельняшках и капитанских фуражках.
Они оставили «Ниву» на платной стоянке около «плавунца», как завсегдатаи прозвали подводную лодку «Косатка», поднялись на борт ресторана и, заплатив положенные входные сто рублей за человека, спустились в недра еще недавно боевой единицы российского флота.
Грубо требуя у халдея столик, Саша молчаливо сознавался себе в том, что последнее время они с Ванькой ведут себя странно, пожалуй, совершенно несвойственно себе — высокомерно, дерзко, нагло. Почему-то они постепенно вообразили себя никем и ничем не устрашимыми и не победимыми героями. А что они собой, по сути, представляли? Обнаглевшие парни без особой физической подготовки и без каких-либо серьезных связей, которые можно было бы реально использовать в случае опасного конфликта.
Впрочем, Саша редко чувствовал себя беззащитным благодаря двухлетнему стажу занятий кунг-фу в школьные годы. Да и на Ремня всегда можно было опереться, поскольку он года четыре в старших классах посещал секцию таэквондо. Правда, если им случалось драться, то они почти ничего не применяли из того, чему их все эти годы обучали на тренировках.
Что касается опасного конфликта, то он не заставил себя ждать. Высокий бритый парень с пыльно- асфальтовыми зрачками приблизился к Наташе, не обращая внимания на Сашу и Ремня. Парень, которого столь же тюремного вида дружки, оккупировавшие один из дальних ящиков-столиков с нарочито оттрафареченными в нескольких местах знаками радиационной опасности, окликали Тесаком, улыбаясь и раскачиваясь, стал звать Наташку с собой, чтобы она его и братву путево обслужила, что, по его словам, уже делала и раньше.
Кумиров ответил урке, что его девушка с такими жлобами даже и по нужде рядом не сядет. Тесак тотчас покраснел и нехорошо улыбнулся:
— Слышь, козел, ты за свой базар отвечаешь?
— А ты что мне, учитель, что ли? — отозвался Саша с ответной улыбкой.
— Тебя-то всяко от гнилого базара отучу. — Тесак улыбался так, будто знал про Кумирова все самое тайное и неприглядное, а уж его физические возможности вообще нисколько не брал в расчет.
— Да пошел ты на… — не выдержал Саша, но не успел окончить фразу, как к его лицу плотно и унизительно прилипла шершавая рука Тесака, одновременно осыпавшего Кумирова градом изощренных, однако малопонятных Саше ругательств.
Ощутив агрессивную пятерню на своем лице, Саша, неожиданно для себя самого, но в полном соответствии с наставлениями своего тренера, не стал тратить драгоценное в подобной ситуации время на дуэль с рукой противника, а выбросил правую руку вперед и вверх. Сформированный в движении кулак врезался в преграду, тотчас отстранившуюся от точки приложения кумировских костяшек.
Резкий удар в пах пресек Саше дыхание и заставил согнуться пополам. Тошнотворная боль, обида, злоба — все это столь оглушило Кумирова, что от своего мгновенного позора Саша готов был раз и навсегда исчезнуть из этого паршивого кабака и даже, может быть, с самой загаженной планеты.
Тесак с окровавленным ртом навис в это время над Кумировым и готовился нанести по беззащитно подставленному темени сокрушительный удар полупустой бутылкой шампанского, которой он молниеносно вооружился на ближайшем столе. Рука с пенящейся бутылкой уже готовилась соприкоснуться с кудрявой головой, когда над согбенным другом в отработанном прыжке взметнулся Ремнев. Неожиданный удар ногой в грудь оттолкнул Тесака к близстоящему столику и заставил сесть на чьи-то изысканные угощения: клешни омара, ломтики ананаса, вазочку с черной икрой. Стол не выдержал внезапного груза и рухнул вместе со своим растерянным седоком.
В зале раздались крики, началось оживленное, судорожное движение.
— Тесак, братан! — перекрыл общий гвалт истошный хриплый вопль самого мощного по виду приятеля из всей бритоголовой тройки. — Вы на кого, падлы, батон крошите?!
— Хомут, вали их! — раздался более высокий и несколько капризный крик. Кричавший не имел зубов, о чем свидетельствовала его вопиющая шепелявость.
— Слизняк, двери перекрой, чтобы ни одна тварь на волю не вырвалась! — скомандовал беззубому Хомут и, невольно переворачивая столики и роняя посетителей вместе со стульями, метнулся к месту драки.
Слизняк, самый мелкий из всей компании, резво метнулся по периметру зала к входным дверям, на ходу манипулируя ослепительно белой ресторанной салфеткой. В это же время сквозь многоголосый хаос встревоженных посетителей пробивались двое мужчин: один, средних лет, — к месту драки, одновременно поглядывая на Хомута, второй, очень молодой, возможно совсем недавно вернувшийся из армии, — по направлению к Слизняку. Мужчины были одеты в форму экипажа подводной лодки, как и прочий персонал заведения, только от официантов их отличали атлетическая комплекция, суровый вид да шеврон с отчетливой надписью «Эгида-плюс».
Один из охранников встал между Сашей, совещавшимся с Иваном относительно дальнейших действий, и Хомутом, поднимавшим ушибленного Тесака, другой заслонил дорогу Слизняку.
— Служба безопасности ресторана «Косатка», — обратился молодой охранник к Слизняку. — Предлагаю вам прекратить всяческие самостоятельные действия и пройти со мной в помещение охраны. Даю вам на размышление одну минуту. В случае невыполнения предъявленного требования к вам будут приняты соответствующие меры.
— Слышь, земеля, ты меня не бойся, — с ласковой ребяческой интонацией отозвался Слизняк, продолжая мять салфетку, словно вытирая после внезапно прерванной трапезы сальные руки. — Мне тебе это… два словца шепнуть.
— Ну, чего тебе? Я сказал, без глупостей! — для острастки напомнил охранник и позволил Слизняку приблизиться на расстояние не меньше метра, в соответствии с инструкцией старшего по объекту «Ресторан 'Косатка'» Станислава Егоровича Весового, который в это время пытался обуздать рассвирепевшего Хомута. «Паша! — вспоминал молодой охранник в этот момент наставления Весового. — Никогда не подпускай к себе нарушителя ближе чем на два метра. Один метр — это уже смертельный риск. Меньше метра — сам понимаешь, чем это может для тебя окончиться… Наша страна до сих пор велика — пользуйся ее простором, в крайнем случае убегай. Пусть скажут — трус, будешь жив — опровергнешь!»
Все яркие эпизоды четырехнедельной подготовки на курсах охранников, все полезные советы бывалых драчунов и ветеранов разных войн начиная с Вьетнама и кончая Чечней, красочные кадры из кинофильмов — все это пронеслось в голове Павла Морошкина, будто у него была масса времени на анализ ситуации. Он выставил вперед левую руку:
— Я сказал стоять!
— Братан! За что они моему корешу челюсть сломали и грудь пробили? Должны они за это ответить? — Хомут развел руки в стороны то ли для доказательства своей безоружности, то ли для подготовки захвата. — Ты не стремайся, дай мне этих петушков поучить. Хочешь, я с ними на берегу потолкую, чтоб тебе в эту парашу не вмазываться?
— Ты сегодня в КПЗ потолкуешь, если только на них дернешься! — Стас повторил предупреждение,
