По мнению Рыбина, властолюбивый Ягода отравил председателя ОГПУ Менжинского, чтобы самому занять его место. В. Р. Менжинский скончался в 1934 году. В июле того же года по постановлению ЦИК СССР органы государственной безопасности вошли в состав НКВД СССР, руководить которым поручили Ягоде. В тот же период Генрих Григорьевич вошёл в сговор со своими единомышленниками: собственным заместителем Я. Соринсоном, М. Фриновским, капитаном Чертком, начальником отдела правительственной охраны комиссаром Паукером, его замом Воловичем, комиссаром Курским, Дагеном и некоторыми другими. Целью являлось физическое уничтожение Иосифа Сталина и политический переворот в стране. Возможно, такие мысли возникли под влиянием тайных связей с Троцким — на судебном заседании в марте 1938 года, когда Ягоду судили по делу об антисоветском правотроцкистском блоке, он признал, что переслал Л. Троцкому двадцать тысяч долларов из секретных фондов НКВД. Об этом написала «Правда» 10 марта 1938 года.
Цена признаний на подобных процессах хорошо известна. Но Ягода мог оказаться в тисках обстоятельств, которые вынудили его пойти на участие в заговоре. Генрих Григорьевич был сексуально озабоченным человеком. При обыске в его квартире в Милютинском переулке, дом 9, на даче и в кабинете Наркомсвязи, где он работал перед арестом, обнаружили огромную коллекцию порнографических открыток — около четырёх тысяч штук, более сотни порнографических фильмов, сто шестьдесят пять штук порнографических курительных трубок и мундштуков и… искусственный резиновый половой член. Ягода вступил в интимные отношения с Н. Пешковой, женой сына «пролетарского писателя» Максима Горького, и часто ездил к ней на дачу в ставшие знаменитыми Горки-10, уже тогда являвшиеся правительственной резиденцией. По данным одних экспертов, Ягода по указанию Сталина принимал участие в устранении Горького путём отравления. По другим данным, комиссар госбезопасности боялся гнева вождя за связь с невесткой автора легендарного «Буревестника». В последнее мало верится: наверху на сексуальные шалости редко обращали внимание. В таком ведомстве, как НКВД, нужно было постоянно держаться настороже: Ягода мог где-то оступиться, проколоться и его начали бы шантажировать, заставляя примкнуть к заговору. По мнению А Рыбина и данным бывшего партийного работника Никулиной, 3 декабря 1934 года, после убийства Кирова, в Ленинграде готовилось серьёзное покушение на Сталина, которое по ряду причин не состоялось. С другой стороны, не являлось ли «покушение» провокацией, позволяющей развязать руки власти? Примерно в конце 1935 — начале 1936 года с согласия Ягоды высокопоставленные чекисты Соринсон, Паукер и Волович якобы предприняли меры к сформированию из учащихся школ ОГПУ особой усиленной роты в составе 200 человек, куда отбирали способных стать боевиками наиболее рослых и физически сильных курсантов. Их усиленно готовили к ведению боевых действий в городских условиях и внутри правительственных зданий: некий прообраз знаменитого «Вымпела». Смотр готовности устраивал якобы сам Ягода во дворе здания на Лубянке. Результатами он остался доволен. Предположительно заговорщики хотели ввести усиленную роту боевиков в Кремль при содействии его коменданта Ткалуна и арестовать или убить Сталина. Таков раскрытый план заговорщиков, и Ягода вместе с другими поплатился за него жизнью. По иной версии, Ягода проявил некоторую нерешительность и колебания в вопросе о судьбе Каменева и Зиновьева, не приняв немедленных мер к их расстрелу, чего ждал от него «вождь народов».
Под руками у вождя всегда был верный нарком обороны Клим Ворошилов. Именно он распорядился — конечно, с ведома и по указанию Сталина — отправить Ягоду на Лубянку в сопровождении военного патруля для сдачи дел вновь назначенному наркому внутренних дел Николаю Ивановичу Ежову, до того работавшему в орготделе ЦК. Это произошло 26 сентября 1936 года прямо на заседании Совнаркома. Любителя прекрасного пола сменил гомосексуалист: позднее Ежов сам признался в принадлежности к секс-меньшинствам.
29 января 1937 года комиссара госбезопасности Ягоду отправили в запас и перевели на работу в Наркомсвязь, а 3 апреля арестовали. Тогда же взяли Соринсона, Паукера, Воловича, Гулько и Дагена. Комиссар Курский и комендант Кремля комиссар Ткалун застрелились, капитан Черток покончил жизнь самоубийством, выбросившись из окна 7-го этажа. Спецроту немедленно расформировали и курсантов раскассировали по разным частям НКВД. Также арестовали Тихонова, Козлова и Голубева — ответственных работников НКВД.
Был ли Ягода заговорщиком, так и осталось тайной.
Любовница «вождя народов»
Долгое время большевистская пропаганда всеми силами поддерживала мифы о великом аскетизме и целомудрии коммунистических вождей. Официальные биографы избегали и замалчивали факты личной жизни первых лиц государства, старательно превращая их в бесполых борцов «за светлое будущее человечества». Любой из них обязательно являлся примерным семьянином, хотя на самом деле это было далеко не так. Даже практически обожествлённый коммунистической пропагандой Ульянов-Ленин любил выпить пива или вина и не отказывался от любовных утех на стороне, надолго забывая о Крупской.
Не являлся в этом отношении исключением и Сталин. Он любил широкое застолье, продолжавшееся по-восточному долго, и очень интересовался красивыми женщинами. Обычно его интересовали партнёрши значительно моложе его самого: других он презрительно именовал «старухами», а некоторым легко мог приклеить ярлык «потаскухи». С мнением вождя никто не решался спорить…
Ещё при жизни Надежды Аллилуевой — второй жены Сталина, которая родила ему дочь Светлану и сына Василия, — между кремлёвскими супругами часто возникали разногласия из-за увлечений любвеобильного генсека, охочего до плотских наслаждений. Надежда Аллилуева была значительно моложе своего знаменитого и властного супруга и обладала женской привлекательностью. Однако это не останавливало Иосифа.
Вождь всегда старался избегать случайных контактов на сексуальной почве, хотя они и имели место. Но только с дамами, имевшими свободный доступ в верхние эшелоны власти и Кремль, Иосиф Виссарионович предпочитал длительные связи, а их протяжённость по времени всегда определял сам — иногда женщина ему быстро надоедала, и он немедленно удалял её от себя. Случаев возврата к оставленным им любовницам практически не отмечалось. Отказать в близости мстительному и всевластному кремлёвскому владыке означало подписать себе смертный приговор. Однако Сталин никогда не афишировал своих интимных связей, и впоследствии эксперты насчитали несколько его известных любовниц с громкими именами: Роза Каганович — он не считался с чувствами близких и преданных ему подручных, Наталья Шпиллер, Ольга Лепешинская, Валентина Истомина, Бронислава Златогорова, Валерия Барсова и другие. Многие из этих женщин составляли славу советского искусства, его «золотой фонд».
Осознанно или неосознанно большинство коммунистических вождей, не обладавших высокой культурой и не имевших практически никакого образования, не говоря уже о приличном воспитании, стремились подражать представителям свергнутого ими класса — дворянства и буржуазии, взяв за образец их привычки, образ жизни и элементы поведения. В высшем свете до революции было принято находить любовниц в среде актрис и балерин, и большевистское руководство старательно продолжало эту традицию. Сергей Миронович Киров, его близкий друг Иосиф Виссарионович Сталин, Михаил Калинин и Семён Будённый любили посещать балетные и оперные спектакли, где высматривали себе «предметы увлечений». «Отказниц», презревших ласки вождей, ждала незавидная участь.
Овдовев в начале тридцатых годов, «вождь всех народов» не остался безутешен, хотя иногда и вспоминал жену. Видимо, никто из окружавших Сталина женщин полностью не соответствовал его вкусам, не мог «зажечь» и удержать внимание генсека надолго. И тут появилась «ленинградская дива». Скорее всего, Сталин доверительно пожаловался на неудовлетворённость близкому другу Сергею Кирову, главе ленинградских большевиков. Жена Сергея Мироновича постоянно болела, а он не отказывал себе в удовольствии заводить частые любовные интриги с актрисами Театра оперы и балета, впоследствии
