использовал ещё около тридцати опасных лекарств. От этого временами кожа Адольфа Гитлера покрывалась пятнами, но Мореллю удавалось справиться с этим и убедить вождя, что всё в полном порядке.
В начале 1940-х годов Карл Брандт стал твердить, что Морелль намеренно травит фюрера опасными лекарственными препаратами, намереваясь вызвать болезнь Паркинсона или более худшие последствия. Гитлер ничего не хотел слышать, пока в 1943 году состояние его здоровья не начало ухудшаться. Летом 1944 года, после знаменитого покушения в ставке, врачу-эсэсовцу Карлу Брандту удалось одержать победу и Морелля удалили от Гитлера. Лейб-медиками вождя нации стали сам Карл Брандт и приглашённый им молодой врач Людвиг Штумпфеггер, которые принялись срочно приводить Гитлера в порядок после долгого «лечения» Мореллем.
В чём же тайна Теодора Морелля? Ряд исследователей истории Третьего рейха полагают: возможно, Морелль являлся либо секретным агентом британских спецслужб, либо заговорщиком. Он мог быть и послушным исполнителем воли какого-то очень высокопоставленного нацистского руководителя, рассчитывавшего стать преемником Гитлера и занять его место. Именно поэтому Теодор планомерно и умело травил фюрера: убить Гитлера сразу было смерти подобно для исполнителя акции.
Наиболее вероятным высокопоставленным лицом в Германии, из тех, кто мог реально претендовать на освободившееся место фюрера, был Герман Геринг. Его враждебное отношение к Мореллю могло оказаться всего лишь маскировкой и хитрым способом превентивной защиты — в гестапо умели развязывать языки, и в случае смерти фюрера Теодор непременно назвал бы «толстого Германа». Не исключено, что тот сам помог ему забраться «наверх» в собственных корыстных целях. Но тогда Геринг с полным основанием возмущённо мог заявить, что это оговор, и всем прекрасно известно, как он ненавидел и презирал «докторишку», предостерегая доверчивого фюрера от проклятого «укольщика». Эта версия представляется одной из правдоподобных, тем более Геринг действительно рвался к власти и не раз предпринимал тайные меры, чтобы заполучить её. Впрочем, при выполнении доктором Мореллем поручения «залечить» Гитлера, после смерти пациента сам эскулап вряд ли бы дожил даже до допроса в гестапо.
С другой стороны, спецслужбы союзников, активно вылавливавшие на территории Германии и сопредельных с ней стран чинов СС и всех, кто имел хоть какое-то отношение к ставке Гитлера в рейхсканцелярии, почему-то совершенно не тронули лейб-медика Теодора Морелля, который находился рядом с нацистом № 1 на протяжении девяти лет! Доктор Морелль умер своей смертью в мае 1948 года в городке Тегензее.
Вот только вопрос: своей ли смертью умер бывший лейб-медик фюрера? Не помогли ли ему отправиться в мир иной, чтобы он не вздумал раскрыть тайны «лечения» Гитлера?
«Кикер»
«Молчаливому полковнику» Вальтеру Николаи недолго пришлось выполнять обязанности начальника военной разведки Третьего рейха. Уже 5 января 1935 года в здание с вечно зашторенными окнами на Тирпицуфер, 74/76 вошёл новый начальник абвера адмирал Вильгельм Франц Канарис, ещё в юности прозванный «кикером», что можно перевести как «зыркун» или «подсматривающий».
Свой кабинет он устроил на последнем, четвёртом этаже здания в большой комнате с двумя широкими окнами. Одну стену украшала подробная географическая карта мира, а на другой висели портреты прежних шефов германской разведки, среди которых был и портрет Николаи, вновь ставшего личным советником Гитлера по вопросам шпионажа. Именно с подачи Николаи фюрер и благословил Канариса на создание секретного «государства в государстве», способного противостоять любой разведке мира.
В день прихода Канариса в абвер там работало всего… сорок офицеров. За три года адмирал сумел превратить своё ведомство в огромное управление, где только в центральном аппарате числилось в штате около четырёх тысяч человек. К 1943 году штат составлял тридцать тысяч сотрудников, а бюджет — тридцать один миллион марок.
Здание на Тирпицуфер по личным указаниям адмирала несколько раз перестраивали, изменяли планировку, расширяли, достраивали и, наконец, превратили в самый настоящий лабиринт, получивший название «Лисья нора». Поговаривали, что среди закоулков, сумрачных тупиков, неожиданных переходов и сотен комнат свободно ориентировался только сам хозяин «норы» — Вильгельм Канарис. Кем же он был?
Вильгельм Франц Канарис родился 1 января 1887 года, как говорят в Германии, с «серебряной ложкой во рту» — его отец был пайщиком и директором одного из рурских чугунолитейных заводов. Сначала семья жила в Аплербеке, где и появился на свет Вильгельм Франц, а потом переехала в Дуйсбург. Отец Канариса — обер-лейтенант резерва — скончался в 1904 году, и Вильгельм решил попытать счастья на военной службе, а именно в менее кастовом, чем сухопутные войска, военно-морском флоте.
В 1905 году по окончании гимназии Канарис поступил в кадетскую школу имперского флота в Киле. Он неизменно оставался холоден в обращении, очень скрытен, но умел вызвать собеседника на откровенность и, как говорили, «быстро слушал, но медленно отвечал». После двухлетнего обучения Вилли получил назначение на крейсер «Бремен», действовавший у берегов Южной Америки. Через год его произвели в лейтенанты и назначили адъютантом командира. Удивительно, но в тот период молодой офицер флота Канарис неизвестно за какие заслуги умудрился получить боливийский орден.
В 1911 году Канариса переводят на крейсер «Дрезден», который действовал в водах у Балканского полуострова, где в тот период разгорелась война между сербами, турками, греками и ещё рядом государств. Там Вилли стал обер-лейтенантом, а его крейсер вновь направили в Южную Америку.
Когда началась Первая мировая война, крейсер «Дрезден» возвращается на родину и, в составе эскадры адмирала Шпее, участвует в битве при Коронеле — в ней немцы сумели одержать решительную победу над англичанами. Но мстительные британцы, привыкшие править морями, послали в погоню за победителями новые боевые корабли: они настигли немецкую эскадру и в ожесточённом сражении отправили её на дно. Спастись удалось только крейсеру «Дрезден» — его командир вовремя сориентировался, вышел из боя и, благодаря быстроходности корабля, оторвался от преследования. Но в марте 1915 года «Дрезден» накрыл в чилийских водах английский крейсер «Глазго», и команда была интернирована.
За годы пребывания в Латинской Америке Канарис сумел изучить испанский язык и наладил множество связей с тайными немецкими агентами, а также наладил с их помощью контакты с финансистами и политиками, ориентировавшимися на Германию. Рождество 1915 года пронырливый «кикер» встречал уже в Аргентине, в семье немецкого агента. Там Канариса снабдили документами на имя вдового чилийца Реда Розеса, отправляющегося в Голландию для получения наследства. И новоиспечённый курьер военной разведки помчался гонцом в Фатерланд. Там сумели по достоинству оценить способности молодого офицера и отправили его со специальной миссией в Испанию — Канарису поручили организовать постоянное наблюдение за Гибралтаром — главной базой английского флота в Средиземном море.
В 1916 году Канарис прибыл в Испанию с документами всё того же вдовца-чилийца Реда Розеса. Проявив недюжинную смекалку и отвагу, немецкий разведчик сумел развернуть в Испании широкую шпионскую деятельность и даже наладил снабжение германских подводных лодок топливом и продовольствием с территории Испании и Португалии. Это оказалось совсем не легко, но будущий глава абвера сумел преодолеть все препятствия и на собственной шкуре полностью прочувствовал, каково быть разведчиком-нелегалом во время мировой войны.
Вскоре Канариса отозвали обратно для прохождения дальнейшей службы в подводном флоте. Пробираться в Германию ему пришлось окружным путём и почти на швейцарской границе произошла досадная неприятность: итальянская полиция заподозрила Розеса в шпионаже и будущий адмирал оказался в тюрьме города Генуи. Попытки выбраться оттуда не увенчались успехом — стража отличалась неподкупностью, а решётки и стены были слишком толстыми и крепкими. Однако Канарис уже набрался некоторого опыта и проявил в непростой ситуации качества истинного разведчика — изобретательность,
