Война разгоралась, спецслужбы несли серьёзные потери, и сроки обучения старались сжать, но всё равно менее года никак не получалось. За эти двенадцать месяцев «курсант» должен был пройти курс обучения по специальным разведдисциплинам, изучить страну, где ему предстояло работать, — её быт, язык, нравы и обычаи населения, экономику, географию, вооружённые силы, систему управления, внутреннюю и внешнюю политику, законодательство, методы работы контрразведки и т. д. Предстояло освоить в совершенстве профессию, которая послужит прикрытием, и получить необходимую военную и физическую подготовку.
Особое внимание при подготовке уделялось активной разведке — диверсиям, саботажу, террору и ведению бактериологической войны. Курсантов учили самостоятельно изготавливать взрывчатку, различные яды и горючие смеси, а также способам распознавания ядов и поиску мин. Кроме того, в период подготовки слушатели осваивали шифровальное дело, работу на шифровальной технике, фотокопировальные машины, приёмопередаточную радиоаппаратуру, способы перлюстрации почты и многое другое. Одновременно курсанты познавали приёмы тайнописи, изготовления фальшивых документов, технику грима, изменения внешности и правила поведения в различном обществе.
Физическая подготовка требовала немалой выносливости. Учили прыжкам с парашютом, плаванию и прыжкам в воду с вышки, боксу, стрельбе и верховой езде. Но особенно жестоким испытанием считалось «тиркампф» — жуткая схватка с овчаркой-людоедом. Примерно за две-три минуты обученный курсант должен был сломать собаке хребет, разорвать пасть или любым другим способом вывести её из строя. Считалось, что тот, кто вышел победителем из «тиркампф», хладнокровно голыми руками расправится с любым противником. Преподавалось также лётное искусство — умение управлять самолётом. По мнению ряда независимых экспертов, немцы сумели создать систему обучения, при которой давали за год такую подготовку, какую современные офицеры спецназа получают примерно в течение пяти-семи лет. Естественно, количество обучающихся было куда меньше, чем в годы «партийных» наборов. Однако, как явствовало из трофейных документов, только за 1944 год через секретную школу в замке Фогельзанг прошло порядка двух тысяч человек.
После поражения под Сталинградом в 1943 году секретные школы перевели на подготовку кадров, должных руководить нацистским подпольем по всему миру, и существенно пополнили справочные фонды.
В феврале 1945 года части 9-й американской пехотной дивизии в ходе наступления в Рейнской области Германии взяли штурмом замок Фогельзанг, охраняемый отборным подразделением СС. Но никаких данных на обучавшихся в спецшколе СС курсантов американцам не досталось: все документы исчезли. Уничтожили их или вывезли и надёжно спрятали, осталось тайной. Сведения о спецшколе собрали буквально по крупицам.
Где теперь хранится документация Фогельзанга и ему подобных заведений? И, главное, где осели его выпускники, специально подготовленные для руководства нацистским подпольем по всему миру? Это так и осталось тайной.
Лазерное оружие рейха
В 1935 году в ряде западных газет появилось сенсационное сообщение, что знаменитый итальянский изобретатель и конструктор Маркони на секретных испытаниях продемонстрировал Муссолини новейшее уникальное оружие: «лучевой генератор», которое некоторые именовали «тепловой пушкой» или «лучевой пушкой». Он остановил всё движение автомобилей на оживлённой трассе, между Римом и Остией. Моторы машин просто-напросто заглохли.
Правда это или нет, судить сложно. Однако точно известно, что никаких подобий лазерного оружия у итальянских фашистов не имелось. Иначе они его непременно использовали бы против наших войск или высадившихся в Сицилии американцев. В то же время Италия создала сильную научную физическую школу и, вне сомнений, сотрудничала с немцами в области создания новейших видов вооружений. Поэтому спецслужбы фашистов вполне могли применять старый приём дезинформации, позволяя «просочиться» в печать самым невероятным сообщениям, отводившим внимание от разработки истинных проектов.
Слухи и различные сообщения о прототипах лазерного оружия стали циркулировать в обществе и появляться в печати вскоре после окончания Первой мировой войны. В 1923 году писали, что в Великобритании некий физик Метьюз создал лучевой генератор, способный поражать на значительном расстоянии военную технику и живую силу противника. Писали о создании секретного оружия в Германии, которое, якобы, успешно испытано ещё задолго до прихода нацистов к власти. Газеты даже сообщали подробности, как немцы вынуждали садиться на своих аэродромах чужие самолёты, поскольку у тех глохли в воздухе моторы. Именно тогда же известный русский писатель Алексей Толстой закончил роман «Гиперболоид инженера Гарина».
Прототипом инженера Гарина стал реально существовавший очень талантливый инженер Аполлон Аркадьевич Цимлянский, родившийся во второй половине XIX века в семье мелкого чиновника придворного ведомства императора Александра III, а затем служившего в канцелярии вдовствующей императрицы Марии Фёдоровны. По воспоминаниям современников, Толстой знал Цимлянского в 1920-е годы, поскольку они вместе жили в Детском Селе под Петербургом, вскоре переименованном в Ленинград. Однако близких или дружеских отношений между ними не существовало. Именно это спасло писателя, когда примерно в 1936 году сотрудники НКВД взяли графа Алексея Николаевича в серьёзный оборот, пытаясь выведать у него, что он мог знать об Аполлоне Цимлянском и его связях в России и за рубежом.
Цимлянский обладал кипучей энергией и незаурядным талантом конструктора и изобретателя: он интересовался буквально всем и, по некоторым данным, ещё в начале 1920-х годов создал опытный образец боевого лазера, способного на значительном расстоянии разрезать металлические листы. Очень живо инженер интересовался вопросами работы с радиоактивными веществами и часто бывал в радиометрической спецлаборатории, открытой в Павловске для изучения залежей урансодержащих глин. В сферу интересов Цимлянского входили и космические полёты — очень модная тогда тема, на которую А. Толстой написал роман «Аэлита». Для реализации таких полётов Аполлон Аркадьевич разрабатывал ряд проектов, основанных на идеях К. Э. Циолковского.
По некоторым архивным данным, в середине 1920-х годов Цимлянский сделал открытие в области радиоактивных веществ, которое могло способствовать ускорению создания ядерного оружия: об этом уже знали, писали и даже вели работы за рубежом, в частности, в Германии, Англии и США. «Красная профессура», закончившая двухгодичные курсы и вставшая у руля науки и образования в СССР, открыто ненавидела изобретателя, своими трудами перечёркивавшего целые «научные направления», придуманные этими «профессорами». Как только появилась возможность убрать его из страны, учёного немедленно рекомендовали для поездки в длительную научную командировку. Ехать предстояло в лабораторию атомной физики, которая активно работала при концерне Круппа, поддерживавшего Гитлера. В 1929 году Цимлянский выехал на неопределённо долгий срок в Германию.
В то время загранкомандировки привлекали совпартаппарат и чиновников от науки ничуть не меньше, чем сейчас. Но более котировались поездки в Англию, Францию или Америку, чем в неспокойную, страдавшую от экономической депрессии Германию, где всё большую силу набирали национал-социалисты. Поэтому изобретателя и сплавили туда, чтобы он больше не переходил дорогу «специалистам» по теоретической и экспериментальной физике, которые «вышли из народа».
В Германии русский изобретатель и конструктор быстро привлёк внимание серьёзных учёных и главарей национал-социалистов, чрезвычайно заинтересованных в перспективных военных разработках. Нельзя забывать, что Крупп серьёзно поддерживал Адольфа Гитлера, а к началу 1930-х годов Национал- социалистическая рабочая партия Германии уже имела широкое представительство среди депутатов рейхстага. В партийную кассу поступали крупные суммы от немецких промышленников и финансистов, Гитлер искал сближения с военными, обещая им полное возрождение всех родов войск и вообще вооружённых сил страны, а народу новые рабочие места, конец нищеты и безработицы.
В лаборатории при концерне инженера Цимлянского окружили вниманием и заботой, проявив самый живой интерес к его нереализованным проектам, материалы которых он вывез за границу. По данным
