– Дмитрий Евгеньевич, тут вам звонят из Бабина. – Катя Калачева просунула голову в дверь. – Спрашивают про опознание. Когда им приехать?
– Сейчас я сам подойду.
Звонил собственной персоной Гринько:
– Я и Коржавина готовы подъехать в морг. Когда нужно быть?
– Так, сейчас у нас одиннадцать… Вы все равно попадаете на перерыв.
Выезжайте первой электричкой после перерыва.
Самарин повесил трубку, и телефон немедленно зазвонил снова.
– Дмитрий Евгеньевич? – Голос был незнакомым, но по тону сразу определялся кто-то из братков. – Не хотите пройтись? Есть что обсудить.
– Через полчаса на углу Невского, у аптеки, – ответил Самарин.
– Это вы с этим обходчиком? – удивилась Катя.
– Ты думаешь, он за полчаса успеет из Бабина?
Как и ожидал Самарин, на Лиговке, недалеко от аптеки, стоял серебристый джип. Любой мало-мальски разбирающийся в питерской «пятой власти» знал: пожаловал собственной персоной глава «тихвинцев» Андрей Журба. Дмитрий подошел, и задняя дверца немедленно распахнулась.
– Здоров, Андрей Аркадьевич. Что слышно? Какие новости?
Рядом с водилой сидел Андрей Журба. Он повернулся к севшему на заднее сиденье Самарину:
– Спасибо за предупреждение, Дмитрий Евгеньевич. Наши с утречка пошустрили. Нашли кое-что. Кого надо проучили, и кое-кто пока не будет совать нос.
Последовала пауза. Самарин усмехнулся:
– Неужели позвали, только чтобы «спасибо» сказать?
– Следак, он всегда следак, – улыбнулся Журба своей знаменитой белозубой улыбкой. – Напротив, хотели еще порадовать. Мои ребята тут подразузнали насчет «Инессы». Помните, вы интересовались?
– Ну и?
– Там не все чисто. Были долги, и немалые. Сейчас срочно оформляется получение денег по страховке за украденный товар. Вы в курсе? Грабанули на железке! Страховочка солидная, как раз на покрытие долга, и еще чуток останется. Не знаю, может быть, я становлюсь подозрительным, но выглядит немного как-то, – Андрей сморщился, – некрасиво. Так-то по документам – чисто, но вот чует мое сердце…
– Я понял. Спасибо.
– Не за что. Вас подбросить до прокуратуры?
– Не стоит. Лучше пройдусь.
Дмитрий шел по Лиговке, не замечая, что прорезается сквозь толпу, как танк. Прохожие разбегались перед ним, а потом сердито оглядывались, крутя пальцем у виска.
Следователь Самарин думал. Но это были не стройные логические построения, а шквал, который захлестывал рассудок.
Шебалин погиб потому, что у Инессы Ильиничны Шлыгиной образовались долги.
Мальчика придавило контейнером. Ему никто не помог, и он умер от переохлаждения. Вот почему контейнер легко сдвинулся с места – он был пустым.
Остается открытым вопрос, как так случилось, что он дернулся именно в тот момент, когда на платформе стоял Митя? И тормозные колодки тогда же забыли подложить? Как много совпадений… Сволочь! Сволочи! Гады! Все! Все до единого!
И все же среди всех сволочей выступала одна фигура. Гады-то все, но ты, скотина, за это ответишь. Вот те крест!
Все было спланировано с самого начала. Грабитель пойман на месте преступления – гарантия для получения страховки. Преступник погиб – не скажет лишнего. Поэтому забываются тормозные колодки и внезапно трогается соседний вагон… Мертвый Митя Шебалин устраивал всех. Инессу Ильиничну, капитана Жеброва, всех остальных, кто был повязан в этом деле. Он не устраивал только следователя Самарина. И возможно, путевого обходчика Гринько.
«Сволочь!» – сжимал кулаки Дмитрий.
Все мировое зло сейчас собралось и сконцентрировалось в одном человеке.
Этим человеком был инспектор по делам несовершеннолетних из отделения милиции Ладожского вокзала, бывший педагог Анатолий Жебров.
И что теперь? Что предлагаете, старший следователь?
Дмитрий рывком распахнул дверь кабинета и плюхнулся на стул.
– Дмитрий Евгеньевич, – в дверях появился Никита Панков, – по делу о хищении у фирмы «Инесса»… Там пришли с экспертизы срезанные замки..
Оказалось, подпиливали дважды.
Самарин нервно забарабанил по столу.
– Понимаете, – запальчиво продолжал Никита, – видите, что выходит! Кто-то подпилил их раньше, а мальчишке потом оставалось только пару раз провести напильником… Значит, кто-то подбирался туда днем. Я уверен, что сработали свои.
– Не барабашка же.
– Так надо проверки устроить, – продолжал Никита, – выявить наконец эту сволочь. Иначе это никогда не кончится.
– Ну выявишь, и дальше что?
– Как это «что»?
– Так это. Что будет дальше?
– Ну, уголовное дело на него завести… – пробормотал Никита.
– Или на тебя заведут… Или снимут с работы… Или ты просто попадешь в аварию. Какой вариант тебя устраивает больше?
– Скажете тоже, Дмитрий Евгеньевич!
– Реалии наших дней.
Впервые он увидел их вместе. Николай Гринько и Альбина Коржавина стояли у дверей морга, не заходя внутрь. Оба были мрачными, даже скорбными.
– Заходите, – сухо сказал Самарин.
Вышел Санька Попов. Как всегда ироничный я деловой, он кивнул Дмитрию и снова исчез.
Только сейчас Самарин вспомнил о его существовании. Неужели забыл? Значит, забыл и о Штопке.
Да, он изменился. Раньше мысль о ней постоянно висела на грани сознания.
Многие годы, просыпаясь по утрам, Дмитрий первым делом вспоминал о том, что на свете существует Елена Штопина. И вот теперь забыл.
Может, дело в ревности? В том, что она снова выбрала другого? Да нет.
Просто началась война, а Штопка осталась там, в мирной жизни.
Санька снова появился и жестом пригласил всех войти. Тело, предназначенное для опознания, лежало на каталке, накрытое простыней.
Да есть ли там что-то!
– Полученный удар, – бесцветно говорил патологоанатом, – не мог привести к летальному исходу. Смерть наступила в результате переохлаждения. Замерз.
Перед ними было тело. Маленькое, худосочное, синеватое. Казалось немыслимым, что в нем когда-то могла теплиться жизнь.
Альбина внезапно разрыдалась в голос. Гринько только смотрел и молчал.
– Вы узнаете его?
Путевой обходчик кивнул.
– А вы? – это был вопрос к Альбине. Та стиснула зубы, чтобы сдержать рыдания, и пробормотала:
– Он. Митька.
Она не выдержала и снова зарыдала, уткнувшись в плечо Гринько. Николай смотрел перед собой, на скулах прыгали желваки.
– Убирай, Саня. А вам придется пройти со мной в прокуратуру, оформим протокол опознания.
Гринько и Коржавина вышли.
