обгоняющие средь облаков десять тысяч журавлей и тысячу грифов; два глаза шныряют туда-сюда, передние лапы коротковаты, задние — длинноваты, уши насторожены, — живой заяц, да и только!
Государь-дракон посмотрел, остался очень доволен, одарил художников золотом и шелком, а портрет вручил черепахе. Затем, трижды наполнив яшмовую чашу до краев вином, опьяняющим на тысячу дней, поднес черепахе с такими словами:
— Я отправляю вас в дальний путь и не могу сдержать глубоких чувств к верному подданному. Превозмогая боль, я напишу на прощанье стихи, и они расскажут вам о моих думах.
Тут дракон начертал высочайшей кистью на свитке шелка стихотворение, в котором говорилось:
Черепаха благоговейно приняла высочайшее сочинение, отвесила поклон и тотчас же на те же рифмы сочинила стихи и поднесла их своему государю. Там говорилось:
Дракон принял стихи, лик его озарился радостью, и он похвалил черепаху:
— Ваша беззаветная преданность выделяет вас среди прочих подданных. Я могу быть спокоен: вы непременно поймаете хитрого зайца.
Затем он дал прочесть стихи приближенным. Те восхищенно расхваливали сочинение черепахи.
И вот черепаха простилась со своим государем. Всячески старалась она примостить на спине портрет зайца, но сообразила, что он может размокнуть. Тогда она вытянула что есть мочи свою сморщенную шею и спрятала портрет под панцирь. Ну вот, так спокойнее!
Вернулся «Архивариус» домой, простился с женой и детьми. Жена, заливаясь слезами, умоляла мужа:
— Мир людей опасен, будьте осторожны! Желаю вам свершить подвиг и благополучно возвратиться. Желаю радостной встречи и долгих лет жизни!
Муж успокаивал:
— Долгая жизнь и ранняя смерть, добро и зло — все это во власти Неба и не зависит от нашего желания. Пока я странствую, ухаживай за престарелыми родителями, следи за малышами и обо мне не беспокойся.
Черепаха снарядилась в дорогу. Над бездонной глубиной, по бескрайним синим волнам барахтается, плывет черепаха: то ее ветром отнесет, то волной отбросит, а она плывет себе и плывет, загребая лапами. И попала она в горы.
А была в самом разгаре весна, когда деревья, травы и все живое радуется жизни. Источает аромат буйный цвет рододендронов, тут и там в весеннем восторге парами порхают бабочки, склоняются над ручьями зеленые ивы. Золотая иволга приятным щебетанием зовет дружка, радуясь сиянью весны. Журавли, спящие среди цветов, взлетают, испугавшись шороха шагов. Перекликаются кукушки среди ветвей. Сказочная красота! Сяосянский гусь кричит на прощанье: «Улетаю!» Ласточка из Цзяннани щебечет: «Прилетела!» В таволге распевает соловей. Среди пионов шмель жужжит. Заливается птичка «колокольчик». Кукуют кукушки, каркают вороны, воркуют голуби. Это ли не дивная красота!
Тысячи гор и десятки тысяч пиков словно окутаны блестящей красной пеленой, а на ручьях как будто белый шелк разостлан. Здесь сосны и зеленые бамбуки — вековая низменность, цвет персиков и абрикосов — мимолетная весна. Уступами вздымаются причудливые скалы, водопадами меж гор звенят потоки, вобравшие в себя ключи всех расщелин. Поистине прекрасна бесконечная причудливость природы!
Черепаха, наслаждаясь окружающей ее красотой, поднималась вверх по ручью. Проглядела все глаза, разыскивая заячьи следы. Видит: пробегали здесь белка, косуля и олень, шакал и волк, медведь, кабан, енот и еж, тигр, лев и обезьяна, слон и барсук с лисой. Но среди многочисленных следов не видно заячьих. Вытянув сморщенную шею, озирается по сторонам черепаха. А сзади между тем она заметила какого-то зверя. Зверь на картинке и зверь живой — одно и то же! Ну конечно, это он! Обрадовалась черепаха и, чтобы лучше узнать повадки зайца, стала наблюдать за ним. Вот он выискивает травку, пощипывает молодые побеги акаций. Меж высоких круч и скалистых обрывов скачет, вертится колесом.
И черепаха учтиво обратилась к нему:
— Повезло же вам: живете высоко в горах. Не вы ли будете господин заяц? Я вижу, вы герой средь гор! Повсюду я ищу себе подходящего друга и вот сегодня встретила вас. Я бесконечно рада приветствовать господина зайца. Вам не придется жалеть, если согласитесь дружить со мной.
Заяц выслушал ее и в изысканных выражениях заговорил:
— Кто ты, ищущий меня? Горы высоки, ущелья глубоки, и в этих дивных местах ты меня ищешь. Кто же ты?
Как Бои и Шуци в горах Шоуяншань искали папоротник, — так ли меня ты ищешь?
Как Сюй-ю омыл уши водами реки Инчуань, — так ли меня ты ищешь?
Как Янь Цзылин пахал в горах Фучуньшань, — так ли меня ты ищешь?
Как Цзе Цзытуй в горящем ковыле в горах далеких остался, — так ли меня ты ищешь?
Как сановник ханьского государя Чжан Цзыфан на свирели играл, — так ли меня ты ищешь?
Как четверо друзей[333] — шаншаньских старцев — играли в шашки, — так ли меня ты ищешь?
Как Цюй Юань, бросившись в воды Мило, молил о спасении, — так ли меня ты ищешь?
Как царь поэтов Ли Бо сочинял стихи, — так ли меня ты ищешь?
Как Лю Лин[334] в своих стихах прославлял вино, — так ли меня ты ищешь?
Как мудрецы из Ляньси[335], Лояна, Гуаньчжуна и Миньчжуна воспевали ветер и луну, — так ли меня ты ищешь?
Как Будда проповедовал свое учение, — так ли меня ты ищешь?
Как Ань Цишэн и Чи Сунцзы нашли эликсир бессмертия, — так ли меня ты ищешь?
Как мудрый Чжугэ, живя в бедной хижине в Наньяне, сон разгадал, — так ли меня ты ищешь?
Как Лю Бэй встретился с друзьями в персиковом саду, — так ли меня ты ищешь?
Как Су Дунпо плыл на лодке по реке под Красной стеной, — так ли меня ты ищешь?
Как Оуян Сю[336], называвший себя хмельным старцем, устраивал пирушки, — так ли меня ты ищешь?
Так кто же ты?
