прозевал сигнал будильника, не хватило сил на него среагировать. Чуть не опоздал на встречу с куратором.
Маард набрал адрес знакомого джава-чата. Поискал глазами… Среди многочисленных Белочек, Диков, Натсов, мелькнуло странное — Иудифь. Что ж, кажется, связник ждет. Маард потянулся к томику Библии на тумбочке. Иудифь, значит… Нашел нужную книгу… Месяц — глава, день — стих. Ввел в приват: «И за то Ты предал князей их на убиение, постель их, которая видела обольщение их, обагрил кровью и поразил рабов подле владетелей и владетелей на тронах их». В ответ появилось число 173. Ответил: «11», так день недели четный, пароль являлся бы суммой цифр, был бы нечетный — разностью. Казалось бы, банальные меры предосторожности, но не стоило забывать. Толку от него куратору было не так много.
«Привет, ты сегодня Птиц?» — Маарду показалось, что невидимый куратор улыбается.
«Да, Птиц. Я много летаю», — ответил Маард. И ввел ссылку: давно заготовленный файл, залитый на популярный файлообменник. Прикольная картинка с драконом, обнимающим обнаженную девицу. Но тот, кто будет дешифровать код, получит краткий отчет.
Маард не знал, нужны ли кому-то записи о буднях участника закрытого проекта. Но раз в определенные часы появляется библейский ник в извращенческом чате, значит, смысл в этом есть. Впрочем, информация правит миром, и не Маарду оценивать важность подаваемых им сведений.
«У меня есть вопросы», — отправил Маард, выждав минуту.
«На тему?»
«События последних дней».
«А поконкретнее?»
«Все в файле».
«Тебя лично что-то беспокоит?»
«Не нравятся смерти вокруг».
«Хорошо, я посмотрю. Жди дополнительного сеанса связи».
Окошко привата свернулось, в мейне появилось сообщение: «Пользователь Иудифь покинул чат». Маард последовательно отключил один за другим три прокси-сервера, через которые он выходил в сеть, стер временный аккаунт. Все. Теперь срочно тестить систему — и за Тильдой. Растолкал дракона. Тот сонно пытался протестовать, рычал и колотил хвостом. Маард его успокаивал. «Не злись. Надо забрать Тиль — и мы вернемся, будешь валяться весь день и лениться». Еще раз проверил все коды. Все в порядке, уверял он себя, все правильно. Теперь за девочкой.
Полет занял куда меньше времени, нежели два дня назад. Тогда он осторожничал, берег испуганную всадницу. А сейчас подгоняла мысль, что рыжая его ждет. И каждая минута тянется, кажется часом…
Спустился подальше от сторожки. С трудом поборол в себе желание пустить дракона бегом. Спокойнее, спокойнее…
Рыжая пулей вылетела из открывшейся двери, понеслась через лужайку, спотыкаясь. Ящер вздрогнул, замер, глядя в ее сторону… и тихо-тихо засвистел. Маард впервые слышал этот звук — совершенно детский, нежный. Да что это с тобой, дружище?.. Это из-за нее?
Все-таки она упала — растянулась в нескольких шагах от дракона. Только тогда он позволил себе подойти.
— Привет, Тиль. Не ушиблась?
Она отрицательно качнула головой, встала, отряхнулась. Маард вгляделся в ее лицо. Либо девушке нездоровилось, либо все два дня в одиночестве она лила слезы. Неудивительно.
— Ты как себя чувствуешь?
— Плечо побаливает и… Папа снился.
Тильда подошла совсем близко к дракону. Медленно протянула руку и коснулась широкого носа раскрытой теплой ладонью. Осторожно погладила. Ящер тихо насвистывал…
— Привет, Браза Нигга.
«Хорошо, что дракон лишен расовых предрассудков», — подумал Маард с усмешкой.
— Ты не совалась бы. Мало ли что ему в голову взбредет, — проворчал он, пытаясь скрыть неловкость.
— Я думала, ты не вернешься.
— Дуреха-то… Вот он я. Слово дракона дал — вернулся.
— Не давал…
Она отступила на шаг. Бледное лицо на мгновение озарила улыбка. Маард застыл, наблюдая, как тонкие пальцы комкают подол платья. Под правым коленом налипли мелкие листочки.
— Мне было страшно, — призналась девушка. — Я все время сидела на чердаке, под брезентом. Тут листья шумят, и не слышно, если кто-то идет. Взяла еды снизу и ждала, когда ты… если ты… Я думала, не дождусь. Честно. А ты вернулся.
— Я же обещал. Тильда, неужели ты всерьез думала, что я тебя брошу?
Она села в земляничные листья рядом с драконом. Прикрыла глаза.
— Если бы ты не вернулся… Я бы поняла. Кто я тебе? Никто. Ты меня в живых оставил. За это благодарят, а не осуждают.
Замолчала. Дракон изогнул шею, обнюхал девчонку. От нее пахло солнцем, земляникой и едва-едва — мылом.
— Домой?..
— А… Да. Лететь?
Ящер сунулся к ней мордой, снова тоненько засвистел. Тильда погладила его нос.
— Ой… Теплый такой… и мягонький.
— Ага, мы такие. Давай-ка за сумкой. И прихвати из сторожки то, что посчитаешь нужным.
Маард сидел и смотрел, как она бежит обратно через лужайку. Совсем не такая, какой он увидел ее впервые. Будто не было испуганной, загнанной жертвы. Бежит, улыбается. Рыжик…
— Ну залезай. Больше не боишься?
— Боюсь, — призналась она честно. — А если я упаду?..
— Значит, я упаду с тобой.
Уселась. Повозилась, устраиваясь поудобнее. Подобрала подол платья, кое-как обмоталась принесенной с собой из сторожки веревкой. Потянулось время. Снова путалась, шипела рассержено, распускала, принималась заново…
— Мне кажется, что веревка только мешает.
— Уронить тебя страшнее, — ответил Маард.
Минута, другая.
— Я готова.
Распласталась на драконе, обвила руками и ногами.
— Лети, — шепнула еле слышно.
…Земляничная Поляна осталась далеко внизу.
14
Бесконечная бурая равнина пустыни стремительно проносилась под вертолетом. Маард любил летать. Любил скорость, буйный ветер из распахнутого люка и рев винтов. Ощущение свободы, пространства. Он вспомнил, как впервые путешествовал самолетом: ребенком, давно. Память не сохранила, куда они направлялись всей семьей. А вот впечатления от происходящего у тебя на глазах чуда — да. Стремительно уменьшается мир, становятся крохотными дома. Выше — и города точно как на картах местности в школе — непонятные значки, схемы… Все такое маленькое, что кажется, коснись пальцем — мир рассыплется на хрупкие детали. Маленький Игорь все удивлялся: как ветер не причиняет вреда этому игрушечному миру? Он же такой сильный… И сейчас он в который раз наслаждался этим чувством. Да бог с ними, с тряской, с грохотом — к этому привыкаешь, они становятся неотделимой частью ощущения полета. И главный плюс: не слышно бесконечной болтовни американца.
