приспособил. Не в микроволновку же еду совать? М-да, то, что привычно русскому мужчине, норвежскую женщину шокирует. Хотя… Какой он русский, а она — норвежка, если оба живут уже второй год в Коннектикуте, в городке для сотрудников НайнФлэгс? Как говаривал кто-то из веселых товарищей — «космополиты безродные», или более мягко — «граждане мира».
Уже неважно.
Шаркающей походкой вышел на веранду дома. Отсюда слышно океан… Надо будет выбраться с Ингрид на пляж, пока тепло. Соседи с побережья не вылезают, а они почти все время дома, как суслики в норе. Или как кролики. Мысль вызвала грустную улыбку. Он слабел. Хорошо, не как мужчина, но… плохо, что просто слабел. Вздохнул, вторя эхом шуму далекого прибоя.
Августовское солнце погладило щеку. Маард подумал, что лета у них с Ингрид почти не было. Она каждый день пропадала на работе, редко-редко выкраивала выходной. И то когда Маард начинал ей об этом напоминать. «Я люблю тебя, милый, — говорила она, словно оправдываясь. — Мне дорог каждый твой день. И поэтому я работаю, работаю и работаю». Он возражал, что отдых должен быть обязательно, что у молодой красивой женщины должны быть подруги, поездки, впечатления. «У меня есть ты, — отвечала она. — И это — целый мир».
У Маарда же своего мира не было. С самого отъезда в Штаты не покидало ощущение ненужности. Будто его признали негодным не к службе в войсках, а к самой жизни. Верно говорят: военным трудно адаптироваться в гражданском мире. Вдвойне труднее, если этот мир еще и чужой. Маард хотел устроиться на работу, но кому он нужен без каких-либо профессиональных навыков в научном городке? Даже квоты на уборщиков были заняты местными даунами и неграми. Попытался было намекнуть на службу в охране, но… Там хватало бравых отставных морпехов, и менее бравых, зато более упитанных копов. Да и то смену на ногах он уже не продержится, тяжести таскать не может, зрение время от времени подводит. Так что даже «аквариум» — наблюдение за мониторами — ему не светил. Приходилось сидеть дома. Год назад он еще позволял себе автомобильные прогулки, но с тех пор как умудрился на скорости в 50 миль отправить машину в занос и, не справившись, затормозил об сосну, Ингрид ключи отобрала. И была права.
Он очень старался быть полезным хотя бы дома. Уборку, стирку, мелкий ремонт, приготовление пищи Игорь взял на себя полностью. Особенно пригодилось последнее: выяснилось, что Ингрид абсолютно не умеет готовить. Недели на пицце и баночных супах хватило, чтобы Маард отстранил свою даму от кухни. А здешние забегаловки Ингрид забраковала сама: один вид местных поваров-мексиканцев отбивал у нее аппетит. У Игоря, надо сказать, тоже. «Будем есть нормальную еду, — безапелляционно заявил он. — Иначе оба умрем от гастрита».
На кухне засвистел чайник, отвлекая Маарда от размышлений. Пришлось возвращаться в дом, выключать никелированный агрегат. Несколько раз Игорь порывался купить электрический, но вскоре эту затею оставил: электрические чайники оказались несовместимыми с Ингрид. У нее они почему-то выходили из строя в течение трех недель. Горестный вопль с кухни, следующие за ним попытки вернуть технику к жизни, покупка очередного… Маард сдался после смены четвертого чайника, а Ингрид приобрела статус домашней техногенной катастрофы.
С улицы донесся шелест шин, дважды хлопнула дверца машины, по бетонной дорожке застучали каблуки. Не иначе как Ингрид с гостями, нахмурился Маард. Даже странно. Случилось что-то?
— Гор, я дома! — разнесся по гостиной звонкий голос. — Встречай-встречай!
«Значит, ничего плохого не произошло», — решил Игорь и заторопился навстречу.
— Вот так сюрприз! — воскликнул он удивленно, увидев, кого Ингрид привела с собой.
— Здравствуй, Игорь, — заулыбалась похудевшая, загорелая Грета.
Ингрид чмокнула Маарда в щеку, мурлыкнула на ухо: «Привет, милый», и убежала на кухню, унося с собой пакеты с продуктами.
— Я ужин приготовил, — крикнул он ей вслед и снова переключился на Грету: — Проходи, располагайся с комфортом. Откуда ты? Какими судьбами?
Грета смотрела на него с такой смесью тревоги и сожаления в глазах, что на мгновение Игорю стало неуютно. «Записала в списки выбывших», — подумалось холодно. Как будто привидение увидела. Может, он и был призраком: располневший, сутулый, шаркающий по-стариковски…
— Мне работу предложили в корпорации, — натянуто улыбнулась девушка. — Я резюме подала, а им как раз нужен коммуникабельный человек, свободно владеющий несколькими языками. Буду гидом- переводчиком.
— Я за тебя рад, — он старался, чтобы голос звучал действительно радостно. — А для ленивых мужиков там должностей не предусмотрено?
Она замялась, глупо улыбаясь. Маард понял, что совершенно не рад ее появлению. Грета его раздражала. Один взгляд чего стоил… Спокойно, Маард, терпи. Она не виновата в том, что ты стал похож на призрака из «Маппет-шоу». Разве что менее лохматый.
— Ладно, дурацкая самоирония. Замуж не вышла? — спросил он заинтересованно.
— Было б за кого. Так и живем с дочкой. Перевезла ее сюда. Придется няне доверить. А я не знала, что ты с… — она наморщила лоб, словно вспоминая. — С Ингрид.
Пропустить мимо ушей. Не отвечать. Делать тупой и благодушный вид. Что-то не так с тобой, Грета. Августовская мошка цапнула? Вроде и распрощались неплохо…
— Ты располагайся, я помогу Ингрид на стол накрыть.
Игорь развернулся и медленно ушел на кухню. Спину жег взгляд Греты. Может, оставить женщин одних и уйти на второй этаж, сославшись на дела? Невежливо. Значит, делать вид, что ничего не происходит, что рад гостье, как родной.
Ингрид резала хлеб, что-то мурлыча себе под нос. А все-таки она слегка обрусела. Есть с хлебом — это чисто русская привычка. На душе стало теплее. Маард подошел, обнял ее за плечи.
— Дай я похозяйничаю? — предложил он. — А ты Грете дом покажешь. Вам, женщины, друг с другом проще.
Она положила нож на стол, повернулась лицом к Игорю, обняла.
— Совсем ты у меня от общения отвык… Вы же вроде друзья?
— Конечно, — заверил ее Маард. — Но кто из нас весь день дышал лабораторной пылью и вернулся голодный и усталый? Иди, иди…
За ужином Грета была сама любезность, но Маарда не покидало ощущение ее неестественности. Интересно, на что она рассчитывала, когда ехала сюда вместе с Ингрид? Может, это он сам одичал? Отвык от посторонних. И стесняется встречаться с теми, кто помнил его… другим. Наглым, сильным, настоящим.
— А деток вы не планируете? — мило улыбалась девушка. — Такая пара чудесная…
Ингрид переменилась в лице. Поблекла, опустила глаза.
— Мне тридцать шесть. Грета. Поздновато, — тихо ответила она.
— Нам и так хорошо, — широко улыбнулся Маард. Нахлынувшая злость отрезвила, помогла сдержать раздражение. — Мы же прекрасная пара! Самодостаточная.
Незаметно накрыл ладонью лежащую на колене ладошку Ингрид. У обоих дрожали руки. Хотелось шепнуть: «Я тебя люблю, я с тобой». Промолчал, только чуть сжал ее пальцы.
— Ингрид, а чем ты сейчас занимаешься? — не унималась Грета. — Чем вообще живете? Я ж вас год не видела…
— Больше, — холодно улыбаясь, бросил Маард.
— Коллеги разработали оригинальную биомодель. Я наблюдаю за ее развитием, — спокойно заговорила Ингрид. — Веду свои исследования в области физиологии нервных синапсов. Помогаю усовершенствовать нейроадаптер.
Голос ее звучал равнодушно и монотонно. Будто сама Ингрид находилась где-то далеко, и обрывки фраз приносил ветер.
— Гор за меня хозяйство ведет. Мы розы решили разводить в садике. Вечерами на пляж ходим. Там старый причал. Гор рыбачит, я сижу рядом. Осенью были в Атлантик-Сити. На Рождество ездили в Денвер. Там много снега. Мы наряжали елку на улице, у меня так замерзли пальцы… разбила игрушку. Маленькую зеленую призму. Грелись горячим вином. Гор сделал шикарный ужин…
Она говорила, говорила… Грета смотрела в ее лицо и лишь изредка моргала. Игорь неторопливо ел, с
