следующие выводы:
1. Трудность в работе состояла в том, что останки в могилах находились в состоянии разложения.
2. Причиной смерти каждого офицера был выстрел в нижнее заднее основание черепа.
3. Найденные документы свидетельствуют о том, что убийство происходило в период с конца марта по июнь 1940 г.
4. Работа группы проходила под постоянным наблюдением немецких властей.
5. К работе привлекалось ежедневно по 20–30 человек местного населения, а также команды советских военнопленных.
В отчете ПКК также отмечалось, что германское командование организовало массовое посещение Катыни солдат с фронта, который в то время проходил в 40 км[319].
В первые дни после сообщения германского радио об обнаружении могил в Катыни советская пропаганда утверждала, что это, мол, археологические находки. Затем тон и «доказательства» изменились – сообщалось, что это жертвы фашистских оккупантов. Расчет, видимо, строился на том, что руки захватчиков и так обагрены кровью десятков тысяч, а к весне 1943 г.– уже сотен тысяч поляков. Поэтому их новое злодеяние будет воспринято как вполне возможное.
Через несколько дней ТАСС было заявлено, что польские военнопленные были сосредоточены в специальном лагере в районе Смоленска и использовались на дорожном строительстве. С началом германского наступления из-за невозможности эвакуации пленные были отпущены. Если их нашли убитыми, то это означает, что их убили гитлеровцы, которые с целью замести следы приписывают это преступление советским властям.
16 апреля 1943 г. президент Красного Креста Германии принц Кобургский официально обратился в Международный Красный Крест с предложением принять участие в расследовании преступления в Катыни [320].
Активизировались правые силы среди польской эмиграции в Лондоне, включая и членов правительства генерала В. Сикорского. Под их давлением премьер-министр публично предложил Международному Красному Кресту заняться обследованием захоронений в Катыни. Подстрекательскую статью в это время опубликовал польский министр обороны генерал М. Кукель. С резкими нападками на правительство Сикорского за его пассивность выступила польская оппозиция. Она грозила бунтом в польских войсках и развалом всей польской эмиграции[321].
После обнародования сведений о катынском преступлении польские подпольные органы власти в оккупированной стране, подчинявшиеся эмигрантскому правительству, отреагировали на них двумя декларациями. 30 апреля 1943 г. глава правительственного представительства (делегатуры) Я. Янковский опубликовал заявление, в котором преступление советских властей в Катыни считал доказанным. Вместе с тем он призвал разоблачать и германский террор на польской земле и не допускать, чтобы Катынь использовалась в интересах оккупантов. 9 мая 1943 г. было опубликовано заявление, в котором отвергалось советское обвинение в сговоре польских властей с оккупантами по катынскому вопросу. Для советского правительства, утверждалось далее в заявлении, это был лишь повод для разрыва отношений с Польшей [322].
Катынский вопрос вызвал озабоченность и в Лондоне. В дни боев под Сталинградом один из депутатов британской палаты общин спросил министра иностранных дел А. Идена о позиции правительства по катынскому делу. Удивленный этим вопросом, Иден ответил, что его постановка в британском парламенте является оскорблением правительства Его Величества[323]. Выступая с информацией о Катыни на заседании военного кабинета, Иден заявил, что среди поляков усиливается беспокойство. Но их необходимо убедить в невозможности трактовать катынское дело в духе немецкой пропаганды, что, конечно, не должно означать, что она утверждает неправду. Военный кабинет согласился с тем, что преступление в Катыни не должно отвлекать внимание поляков от того факта, что именно русские дали возможность находившимся в СССР польским солдатам и их семьям выехать на Средний Восток[324].
Черчилль и Иден решительно возражали против обращения Сикорского в Международный Красный Крест, так как этот шаг, по их утверждению, нанесет ущерб единству антигитлеровской коалиции. Одновременно Сталин известил Черчилля, что «правительство г. Сикорского не только не дало отпора подлой фашистской клевете на СССР, но даже не сочло нужным обратиться к Советскому Правительству с какими-либо вопросами или за разъяснениями по этому поводу». Далее Сталин, обвинив Сикорского в сговоре с немцами, сообщил о решении советского правительства прервать отношения с эмигрантским правительством Польши[325].
Под давлением Черчилля генерал Сикорский не настаивал на вмешательстве Международного Красного Креста и фактически отозвал свою просьбу. В последующих своих посланиях Сталину Черчилль назвал решение Сикорского «ошибочным» и настоятельно предлагал Сталину восстановить отношения с Польшей, установленные 30 июля 1941 г. Он обещал «навести порядок» в польской прессе в Англии и оградить ее от полемики по катынскому вопросу во имя единства стран антигитлеровской коалиции. Но в ответной ноте Сталин, обвинив британское правительство в отсутствии противодействия готовящейся антисоветской кампании, заявил, что не верит в возможность «навести дисциплину в польской прессе», и подтвердил свое решение о разрыве отношений с правительством Сикорского. Официально об этом Молотов заявил польскому послу в Москве М. Роммеру 26 апреля 1943 г., и 5 мая посол покинул Советский Союз[326]. Через несколько дней советское правительство разрешило сформировать в СССР новую польскую дивизию под командованием подполковника 3. Берлинга.
Администрация президента Фр. Рузвельта также не желала раздувать катынский вопрос, но, учитывая численность и политический вес в США американцев польского происхождения, все же вынуждена была отреагировать на него в осторожной форме. Страсти в Вашингтоне подогревало польское посольство. Американская печать тем не менее считала, что отказ Сикорского от услуг МКК должен был исчерпать проблему.
Геббельс в дневнике в те дни с удовлетворением отмечал нараставшие разногласия между Черчиллем и польским правительством. Он записал, что англосаксы называют поляков в Англии своими врагами. В меморандуме, подготовленном Типпельскирхом 29 апреля 1943 г. для Риббентропа, отмечалось важное значение разрыва советско-польских отношений для ослабления единства коалиции противников Германии. Автор с удовлетворением подчеркивал, что этот разрыв вызван не только Катынью, но и претензиями эмигрантского правительства Польши на земли западных районов Украины и Белоруссии, отошедшие к СССР. А советское правительство использовало этот случай, чтобы «создать новое правительство Польши по образцу финляндского правительства Куусинена»[327].
Чтобы внести разброд в польское общественное мнение, германские власти предприняли еще один шаг. Они пригласили группу польских военнопленных, находившихся в лагере Вольденберг (около города Щецин),
