пёс смотрел в сторону. Через некоторое время до слуха Айвама донесся гул мотора. Мальчик вскочил, снял бинокль и стал водить им по небу, но оно было чистое и ясное. А между тем гул мотора все усиливался и усиливался. И вдруг низко, над самыми льдами, словно подкрадываясь, показалось какое-то чудовище. Айвам заволновался. Это был не самолёт. Ведь самолёты он хорошо знал и сам в праздники не один раз катался на них.
Чудовище приближалось с неимоверной быстротой, как казалось Айваму. Оно шло прямо на флаг, водружённый на ледяном утёсе новой пещеры.
Айвам не отрывался от бинокля и всё разглядывал и разглядывал. Наконец он сильным шёпотом сказал:
— Лилит, это летит что-то антисоветское… Бежим!
Он схватил ружьё и бросился бежать в торосы, подальше от пещеры.
Вслед за ним, чувствуя настроение хозяина, со всей серьёзностью мчался Лилит. Айвам бежал без оглядки. Он бежал во весь дух, пока не скрылся за торосом. Отдышавшись, он выглянул из-за отрога льдины и стал наблюдать за прилетевшим чудовищем.
Лилит насторожённо следил за хозяином и тоже волновался. Наконец он не выдержал и тявкнул. Айвам цыкнул на него, ударив слегка ногой.
Чудовище кружилось над флагом, словно высматривая жертву. Вдруг оно повисло в воздухе, и Айваму показалось, что выпустило когти. Но в следующий миг чудовище упало на пещеру, а может быть, бросилось, как сова на зайца.
«И людей нет», — подумал Айвам, сжимая в руке ружьё.
За время жизни на льдине у Айвама и без того нервы обострились, и чувство страха не покидало его. Ему слишком много пришлось испытать за полярную ночь во льдах, и чувство реальности у него иногда исчезало.
Он смотрел на чудовище с ужасом, стараясь не выдать себя, а в голове проносилось:
«Какое противное! А хвост какой безобразный! Пузо отвратительное. На спине клешни, как у краба. Они сделаны будто из пластин китового уса».
Вертолёт заслонил собой пещеру, и Айвам не заметил, как люди вошли в неё. Лётчики и Тэнмао нашли в пещере признаки пребывания человека, но и только. Один лётчик взял тетрадку, заглянул в неё, покачал головой и спрятал в карман.
Между тем Тэнмао, как следопыт, всюду шарил в пещере и около двери, словно обнюхивая каждый предмет.
— А может быть, мальчика давно уже нет? — спросил механик.
— Нет, он здесь! — ответил категорически Тэнмао. — Вот у двери его следы и след собаки. Это свежие следы.
— Откуда это известно, что они свежие?
— Он ушёл отсюда не больше как час назад. Вот видишь, солнце не успело углубить следы. Обувь грязнит снежок, и от этого на следу он быстрее тает. Мальчик недавно закусил и, наверное, ушёл на охоту, — говорил Тэнмао.
— Как бы далеко он ни ушёл, он не может не услыхать гула вертолёта. Тем более что мы сели на лёд. Давно бы уже прибежал, — сказал лётчик.
— Да разве этот вертолёт — самолёт? Такого мы никогда и не видели! Я сам первый раз с робостью смотрел на него.
Вертолёт дверью стоял к пещере, никакой жизни вокруг этого чудовища не было. И как же оно прилетело сюда? По неосторожности Айвам нажал курок, раздался выстрел. Айвам вздрогнул от неожиданного выстрела и тогда, видимо уже со страха, начал стрелять в небо.
Дядя Тэнмао взбежал на торос, к флагу, и, сложив руки лодочкой, во весь голос крикнул:
— Айвам! Айва-а-ам!
Айвам насторожился, снял шапку с ушей и тихо спросил:
— Лилит, что такое? Кажется, меня зовут? Кто может звать меня здесь?
— Лилит, Лилит! — кричал Тэнмао.
— Это не наваждение ли? Тебя тоже зовут! — И Айвам, крепко сжав в руке ствол ружья, выглянул из-за отрога льдины.
То, что увидел Айвам, привело его в такой трепет, что он не мог даже крикнуть. Около флага стоял дядя Тэнмао.
Наконец мальчик истерически закричал, огласив звонким голосом ледяную пустыню:
— Тэнма-а-а-о!..
Дядя Тэнмао кубарем скатился с ледяного утёса и побежал на зов Айвама.
— Скорей давай. Горючего у нас в обрез! — крикнул вслед ему лётчик. Тэнмао, как в молодости, когда он догонял дикого оленя, бежал к мальчику, а Айвам, сорвавшись с места, но не бросая ружья, летел на всех парах навстречу. Дядя Тэнмао схватил племянника на руки и бросился к вертолёту.
Казалось, что он тащил огромную мягкую куклу, которая обхватила жилистую шею смотрителя маяка. Мотор уже работал. Тэнмао с ходу вбежал в широкую дверь вертолёта, который стоял на четырёх маленьких колёсиках, и дверь мгновенно закрылась. Мощно заработал мотор. Вертолёт оторвался ото льда и тут же из вертикального полёта перешёл на горизонтальный и понёсся на бреющем полёте совсем низко над льдами. Айвам только что пришел в себя.
— Это что такое, дядя Тэнмао? Где мы? — испуганно спросил он.
— Мы в самолёте, это очень хороший самолет, Айвам. Мы уже в воздухе, — ответил дядя Тэнмао.
Мальчику казалось всё это сном, и он слушал с раскрытым ртом.
— Мы вверху? — спросил он.
— Да, да, Айвам.
И вдруг парёнек горько зарыдал, — Что с тобой, Айвам? Ты не бойся. Ведь рядом я!
— Собачка… там осталась… — сказал Айвам, давясь от слёз, и заревел ещё пуще. Он плакал впервые. Казалось, это были накопившиеся невыплаканные слёзы.
— Он боится? — крикнул механик.
Дядя Тэнмао поднялся к лётчикам, которые, тесно прижавшись друг к другу, сидели вверху под лобовым стеклом, и, еле-еле выговаривая, так как у самого скопились в горле слёзы, умоляюще сказал:
— Собака там осталась… Надо бы взять собаку… Лётчик снял шлем, посмотрел на страдающее лицо Тэнмао и, слыша плач мальчика, сказал:
— Будьте вы неладны! — и повернул вертолёт. — Ведь мы до места можем не долететь.
Вертолёт тут же повис над пещерой и осторожно сел на лёд. Дверь открылась, и механик сказал:
— Ну, давайте скорей, где эта собака?
Айвам выбежал на свою льдину и стал звать Лилита. Здесь он вдруг почувствовал себя хозяином. Но Лилита не было. Айвам бегал туда-сюда, но собаки нигде не обнаружил. Айвам вбежал в пещеру и увидел пса, который сидел, забившись в угол ледовой лежанки. Его глаза, сверкавшие злостью, вдруг повеселели, хвост зашевелился. Айвам схватил его на руки и вскочил в вертолёт.
— А может быть, и будку захватим? — спросил дядя Тэнмао.
— Нет, адмирал велел всё оставить как есть. За дрейфом этой льдины будут ещё следить, — ответил механик.
Тэнмао сел на свёрнутый брезент, Айвам к нему на колени, собака вскинула лапы на грудь мальчика. Айвам обнял Лилита за голову и держал его так крепко, как будто боялся, что его хотят отнять.
Так, вцепившись друг в друга, они и уснули все втроём после треволнений этого дня.
Вертолёт летел к Полюсу относительной недоступности. Испуг мальчика уже прошёл. Он видел, что его окружают хорошие советские люди, рядом с ним — дядя Тэнмао, которого он любил, как родного отца. Теперь он расспрашивал дядю о матери, о школе, об учительнице, о ребятишках. У него вдруг появилось так много вопросов, что дядя Тэнмао не успевал отвечать.
Лётчики пригласили его к себе, под лобовое стекло, откуда открывался вид на льды. Эти люди оказались такими же, как и те советские летчики, с которыми ему приходилась встречаться. Айвам прижался
