– А ну-ка, подробней! – потребовал батя.
– Есть подробней. Выставили они пулемёты новые и засаду устроили. Мы заметили, хотели скрытно подобраться, а они шум подняли. Пришлось всех уложить. Подкрепление к ним подошло. Мы отбились гранатами. Дальше ходу не было. Вернулись назад.
Густые брови бати сошлись над чёрными колючими глазами.
– Всё? – спросил он отрывисто.
– Всё.
– Та-ак, – протянул батя. – А с «языком» как быть? У соседей занять? Что генералу прикажешь доложить? Опростоволосился, мол, знаменитый разведчик Пётр Иваныч Дёмушкин, не оправдал надежд. Не может он взять «языка». Не может. Так, что ли?
– Выходит, не может.
– Что? – грозно спросил батя. – Должен мочь! Нет для тебя такого слова – «не могу»!
Батя перевёл дух и заговорил спокойнее:
– Очень важен для нас этот «язык», понимаешь? Начальник разведки в полку днюет и ночует. Сегодня же в ночь отправитесь снова. Ещё раз тщательно всё продумайте и подготовьте. У вас есть что добавить? – повернулся он к майору Монастырёву.
– Поиски идут и в других полках, но ваш участок – самый важный, – сказал майор густым голосом. – С вами пойдёт старший лейтенант Тимошенко.
Пётр Иваныч не удивился. Видно, он знал старшего лейтенанта. Это был какой-нибудь знаменитый разведчик из дивизии. У нас в полку старшего лейтенанта Тимошенко не было.
– В общем, старшина, – снова заговорил батя, – с пустыми руками не возвращайся! Гранатами вы будете отбиваться, автоматами или зубами – дело ваше. Но «языка» мне привести!
Батя посмотрел на спящих разведчиков. Во время разговора никто из них даже не пошевелился.
– Их пока не трогайте, – распорядился батя. – Пусть получше выспятся. Да и тебе самому не мешает отдохнуть.
5. СТАРШИЙ ЛЕЙТЕНАНТ ТИМОШЕНКО
Он был очень красивый, старший лейтенант Тимошенко! Высокий, тонкий, прямой. Такого я ещё ни разу не видел. Новенькая фуражка с лакированным козырьком. Новая тёмно-зелёная гимнастёрка, перетянутая блестящим офицерским ремнём с портупеей. Отглаженные синие брюки. Хромовые сапоги.
На груди у старшего лейтенанта сияли два ордена – Отечественной войны первой степени и Красного Знамени. Орден Красного Знамени мне нравился больше всех орденов. На нём блестело развёрнутое знамя с золотистыми буковками «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!», переливался шёлк красно-белой ленты. Наверное, старший лейтенант сделал что-то необыкновенное в разведке. Пётр Иваныч какой храбрый, а его наградили только орденом Отечественной войны второй степени.
Старший лейтенант выделялся среди наших, быстро ходил по комнате. На его плащ-палатке, тоже какой-то особенной, накинутой на плечи, как бурка у Чапаева, блестели капли дождя. Когда старший лейтенант поворачивался, она красиво развевалась, капли падали на пол и расползались тёмными пятнышками.
На меня он совсем не обращал внимания. А я смотрел на него во все глаза.
– Пойдём через овраг? – нетерпеливо спросил он у Петра Иваныча.
– Через овраг, – нехотя ответил тот.
– Проскочим?
– Проскочим.
– С боевым охранением договорился?
– Договорился.
– Патронов и гранат побольше взять надо.
– Возьмём.
Старший лейтенант взглянул на часы:
– Поторопиться бы.
– Время ещё есть.
Было ясно, что Петру Иванычу не до разговоров. Он о чём-то своём думал.
Витя и Яшка присели рядом со мной. Яшка сказал недовольно:
– И чего вырядился? Как на свадьбу. На дело идём, не на гулянку. Такого сразу приметят.
Я удивлённо посмотрел на Яшку. Зачем он так говорит?
Витя молчал, наверное, думал, как Яшка.
Разведчики со старшим лейтенантом ушли. Ночь была пасмурной, как и прежняя. Я снова сидел с дядей Васей у тёплой печки и думал о старшем лейтенанте. Почему я раньше не встречал его? Вот вернётся он, я подойду к нему, обо всём расспрошу. Если бы ещё и подружиться с ним.
А может, Яшка правду говорит? У нас в такой форме никто в разведку не ходил. Там же нужно маскироваться, ползти, чтобы незаметно подобраться к фрицам.
Нет, всё правильно. Старший лейтенант наверняка не первый раз так в разведку ходил, и сейчас будет всё хорошо. Я обязательно дождусь, когда он вернётся с нашими.
