В вышеупомянутой газете «Комсомольская правда» от 7.02.95 опубликованы фотографии пяти скульптурных портретов предполагаемых Николая Александровича, Александры Федоровны, Ольги Николаевны, Татьяны Николаевны, Анастасии Николаевны, выполненные по черепам, найденным в Екатеринбургском могильнике. Вопрос о сходстве обычно решается субъективно, особенно, если это сходство в чем-то имеется.
Это утверждение подтверждается на примере предполагаемого портрета Николая Александровича. Сам Соловьев в интервью говорит следующее: «Николая II в реконструкции Никитина трудно узнать. Но когда Сергей «надевает» на моложавого царя: бороду и усы — сходство поразительное».
И действительно, сходство скульптурного портрета с фотографиями Николая II поразительно — усы, борода, прическа, выражение глаз — в точности как у Николая II. Но, если немного подстричь бороду и усы, снять волосы сверху, оставив немного на висках, придать лицу грустное задумчивое выражение, то вполне возможно получить портрет следователя Соловьева, как он изображен на первой странице той же газеты в позе Гамлета с черепом в руках.
Для того чтобы экспертиза проводилась корректно, необходимо, чтобы человек, изготавливающий скульптурные портреты, не знал, чьи портреты должны получиться в конце работы, чего в данном случае не было. Начиная со вскрытия могилы Рябовым, по всему миру было известно, что найдены останки семьи Романовых, а их фотографии можно было легко получить в любой библиотеке. Результаты подобной экспертизы вряд ли можно считать достоверными. Особенно, если в руках экспертов находились не полностью сохранившиеся черепа, а только их остатки. Мнение американского профессора Мэйплза относительно первых двух экспертиз было приведено выше.
Глава 26. 98,5 % Николая Второго
Что же касается генных исследований, которые выдаются за основное доказательство идентичности, этот метод — самый современный, требующий специальных знаний и специальной аппаратуры, и очень дорогой (100 тыс. долларов за экспертизу).
И именно поэтому к нему нужно относиться с большей осторожностью.
Раз он самый современный, это значит, что он недостаточно проверен практикой. Требование специальных людей и специальной аппаратуры, а также высокая стоимость экспертизы затрудняют подтверждение ее результатов независимыми экспертами.
Иначе говоря — утверждения тех людей, которые проводили экспертизу в Англии, были представлены как абсолютная истина, в которую остальные люди должны безоговорочно верить.
На снимке — фотография людей, проводивших экспертизу, опубликованная в «Независимой газете» за 1.09.93 года. Два молодых человека позируют перед фотоаппаратом с человеческими останками в руках. Сильно напоминает фотографии фашистов, любивших фотографироваться вместе с человеческими останками, фигурировавшие на Нюрнбергском процессе.
И этим людям нужно верить?
Одного взгляда на эту фотографию должно быть достаточно, чтобы Церковь потребовала проведение повторной экспертизы.
Доктор Павел Иванов и его британский коллега доктор Петер Джил, держащие в руках предполагаемые останки Николая II и Александры Федоровны
Николай Александрович и Александра Федоровна прожили достаточно тяжелую жизнь, пытаясь сохранить себя и свою семью. Они заслуживают хотя бы уважения после смерти. Люди, использующие человеческие останки для создания собственного престижа не могут считаться не только христианами, но и вообще людьми.
Так чему же в этой истории можно верить? Вся сущность этой экспертизы представлена в двух строчках интервью, данного следователем Соловьевым журналу «Домовой», № 2, февраль 1996 года: «Специалисты из Олдермстона брали для сравнения с образцами костной ткани Романовых кровь их ныне здравствующих родственников. Заподозрить генетический центр в предвзятом отношении к проблеме просто невозможно».
На такое безапелляционное утверждение можно ответить только не менее безапелляционным вопросом: — А почему, собственно, невозможно?
И что это за экспертиза, при проведении которой «образцы костной ткани Романовых» сравниваются с кровью ныне здравствующих Романовых и доказывается принадлежность «образцов костной ткани Романовых» именно Романовым.
Таким образом сразу же снимается основной вопрос, ответ на который должна дать экспертиза: «Чьи же это останки?» И экспертиза сразу же теряет свою объективность, особенно если повторная проверка независимыми экспертами затруднена или невозможна.
Экспертиза проводилась в Англии, в Олдермастоне, в Центре молекулярных исследований Службы судебно-медицинской экспертизы Министерства внутренних дел. Вот как рассказывает об этом следователь Соловьев в интервью журналу «Домовой» (№ 2 за 1996 год): «… мы и обратились в Англию, в один из престижных генетических центров мира. С английской стороны руководил Питер Гил, с нашей — доктор биологических наук Павел Леонидович Иванов. Фрагменты костей фрейлины Демидовой, доктора Боткина, повара Харитонова и лакея Труппа были сразу отделены по генотипу. По мотохондриальной ДНК было установлено стопроцентное родство Александры Федоровны с ее дочерьми Татьяной, Анастасией и Ольгой. Наследника и Великую княжну Марию, как я уже говорил, сожгли».
«Мы и обратились в Англию, в один из престижных генетических центров мира». На нормальном языке это означает — был заключен контракт, в котором российская сторона выступает заказчиком, а английская — исполнителем. В контракте должны быть предусмотрены финансовые обязательства, которые берут на себя обе стороны, ответственность за качество выполнения работы, а также должны быть оговорены вопросы собственности полученных результатов. Кроме того, контракт должен включать условия передачи исследуемых материалов и условия их перевозки в Англию, включая их охрану, меры, предохраняющие их от загрязнения во время перевозки, и меры, препятствующие их подмене. Судя по сообщениям в печати, ничего этого не было.
Качество работы гарантировалось не контрактными отношениями, а престижем генетического центра, перевозка образцов осуществлялась в дорожной сумке и, как промелькнуло в печати, вместе с бутербродами, а уж финансовая сторона^. Российская сторона не заплатила за английскую экспертизу (стоимостью более 100 тысяч долларов) ни цента. Все ' расходы взяла на себя английская сторона.
За что они заплатили? За научный престиж? В качестве компенсации за то, что они отказали Николаю II и его семье в убежище в 1917 году, чем способствовали их гибели? Или были какие-то свои финансовые интересы?
А если еще учесть, что в 1991 году благодаря политике Тэтчер английская служба судмедэкспертизы перешла на самоокупаемость и любые работы должны быть оплачены заказчиком, то говорить о непредвзятости английских исследований не стоит.
И кто же заплатил за эти дорогостоящие экспертизы на самом деле?
В газете «Сегодня» от 19 июня 1998 года опубликована статья Игоря Седых «Не должны больше жить прошлым», в которой рассказывается о беседе журналиста с князем Николаем Романовичем Романовым. В частности там сказано следующее: «Николай Романович приложил огромное усилие для организации экспертиз, которые проводились в специальных военных лабораториях в США и Англии. Специалисты, проведя сравнительный анализ генетического кода, пришли к заключению, что найденные останки с точностью до 98 % принадлежат последнему русскому царю, его жене Александре Федоровне и трем их дочерям».
Не прибавляет уверенности в непредвзятости зарубежных экспертиз и следующая информация. В январе 1917 года, за месяц до Февральской революции, Николай II отправил в Англию 5,5 тонн золота, принадлежащего лично ему, и поместил его в доверенный банк семьи Романовых — «Банк братьев Беринг»,
