бороться, выталкиваешь ее из себя в другое измерение. А когда это получается, вдруг начинаешь чувствовать себя подростком в начале жизненного пути. Я тридцатишестилетний подросток, которому необходимо и дом построить, и дерево посадить, и ребенка родить. Очень неплохо, что я это осознаю.
Птица, которая может во время полета остановиться, зависнуть и полететь задом наперед, конечно же вызывает восхищение. А имя ее – Колибри.
Говорят, Казимир Малевич рисовал ежедневно до тридцати черных квадратов. И так продолжалось до конца его жизни. Трудно теперь сказать, какой же из квадратов оказался гениальным.
Как-то я помогал одному немощному старику перебраться с одной стороны Невского на другую. При каждом шаге из штанин хрыча сыпался песок, из глаз капали слезы, из ушей вырывались струйки дыма, в позвоночнике что-то скрипело и хрустело. Вцепившись в меня своими иссохшими ручками, он тоненьким венским голоском лепетал мне: «Спасибо, миленький, пожалел дедушку, не оставил сиротинушку». А когда мы благополучно перешли проспект, он вдруг взял и поцеловал мою руку. Я так расчувствовался, что подхватил старичка на руки и за десять минут добежал до его дома, преодолев расстояние в два километра.
Одна симпатичная аппетитная женщина пригласила меня в гости, на рюмочку чая. Я пришел в назначенное время и был удивлен видом ее квартиры: с потолка свисала паутина, обои на стенах были грязными и рваными, пол, вероятно, не мыли полгода, в ванной плесневело грязное белье, на кухне громоздилась немытая посуда. А женщина, нисколько не смущаясь, объяснила мне, что она не собирается тратить свое драгоценное время на бытовые проблемы, пока по телевизору демонстрируют такие удивительные, поразительные, захватывающие сериалы, отображающие настоящую жизнь настоящих людей.
Надпись на кабинете стоматолога: «Чем больше денег вы отдадите доктору, тем меньше боли он вам причинит».
Мой дедушка купил новый японский телевизор. А я дотащил его телевизор от магазина до квартиры деда. – Сашка, паршивец, вытащи меня скорее из этой сраной коробки, а то обоссусь. Я и не думал даже, что она такая прочная. Сел туда нечаянно, сразу после твоего ухода и не смог освободиться, и рук не могу вытащить. Сраная картонка! Оказалась сильнее меня, Петра О`Бухаря, капитана второго ранга! Я же моими руками кирпичи крушил. А сегодня картонную коробку не смог разломать. Твою мать! Сашка, вытаскивай меня скорее из японского плена!
Деду восемьдесят шесть лет. Но он еще бравый мужчина, не пропускающий ни одной юбки. В прошлом году он развелся с бабушкой, потому что влюбился в молодую двадцатипятилетнюю медсестру Люсю, которую дед при удачном стечении обстоятельств лишил девственности. Дед был опытным казановой. И за два месяца их близости Люся была покорена им и духовно, и физически. Дед тоже увлекся молоденькой женщиной и, когда та предложила совместную жизнь, он согласился и развелся с бабушкой. Бабуля этому чрезвычайно обрадовалась и уехала к сестре в Москву. А Люся переехала к деду.
Они казались счастливой парой. И хотя дед был пенсионером и не работал, но зато он готовил обеды и ужины, стирал белье, убирал в квартире и ходил в магазины. А Люся как более молодая и выносливая работала на двух работах. А вечерами, встречаясь, они пели о любви.
И вот дед купил японский телевизор для Люсеньки, потому что та без «ящика» никогда не жила. И когда перебралась к деду и не обнаружила у того ящика, то была очень расстроена /опечалена/. Я дотащил груз до места его стоянки. Распаковал картонную коробку, вытащил телевизор и установил его на столик /тумбочку/. Люся была на работе. Дед был в восторге от красивой упаковки. На телевизор он даже не взглянул. Я торопился, поэтому оставил деда восхищаться коробкой в одиночестве. А уходя, попросил его позвонить мне вечером и рассказать о своих впечатлениях. Тот пообещал. И я убежал. Но вечером он не позвонил. Тогда я начал звонить каждые полчаса, но никто не поднимал трубку. Через три часа я разволновался и позвонил Люсе на работу. Она мне пожаловалась, что тоже не может дозвониться до Петеньки (моего деда) и очень от этого тревожится /переживает/. Я бросил трубку и помчался к деду. Ключ от его квартиры у меня имелся.
Открыв входную дверь, я вбежал в комнату и увидел в центре на полу упаковку /картонку/, из которой торчали голова и ноги деда. Его лицо было красным, а голос хриплым:
Как говорит мой прадедушка, когда ему приходится туго в жизни: «Любому человеку трудно жить только до семидесяти лет, а после семидесяти жить еще труднее».
В двадцать четыре часа на улице было темно, холодно и безлюдно. Их автобуса вышла женщина и торопливо пошла к дому по обледенелому асфальту. От остановки вслед за ней последовал мужчина, которого женщина не замечала. А я проснулся с улыбкой. Этот сон снится мне уже в четвертый раз за неделю. Знакомый психотерапевт рекомендовал побольше секса. Но Диана в командировке, неизвестно, когда вернется, а других женщин мне не хотелось, во всяком случае, сегодня.
Над домами висела полная луна. Деревья, украшенные снегом, казались неживыми /мертвыми/. Мороз был небольшим, но женщина, одетая не по сезону, мерзла и торопилась поскорее добраться до теплого дома. День был тяжелым, она устала. И шла почти автоматически, погруженная в свои размышления, и не обращая внимания на окружающие детали. Точно так же она бегала пять раз в неделю. С работы домой. К любимому мужу, к контрастному душу, к вкусному ужину, к любимым дискам /пластинкам/, к интересной книге на полчаса, к привычному скучноватому сексу и к блаженному /приятному/ погружению в сон.
Мужчина следовал за женщиной в трех шагах. Шел уверенно и бесшумно. Он знал, чем все закончится. И поэтому не тормозил свое возбуждение. Женщина вошла в парадный подъезд. Мужчина скользнул вслед за ней. Она склонилась к почтовому ящику, и в этот момент рука мужчины, сжимающая носовой платок, пропитанный каким-то дурманящим веществом, укрыла лицо женщины. Она два раза судорожно дернулась, два раза глубоко вдохнула в себя резкий, неприятный запах и обмякла. Мужчина подхватил ее на руки и спустился в подвальное помещение. В маленькой комнатке без окон было жарко, светло, чисто. У стены стоял кожаный диван. Мужчина прикрыл ногой дверь, осторожно уложил женщину на диван и стал ее раздевать. Куртка, кроссовки, джинсы, рубашка – полетели на пол. Он перевернул ее на спину, снял с нее трусики, поднял ее ноги вверх и развел их в стороны. Мужчина довольно заулыбался и сказал: «За это можно все отдать, уже много лет этот великолепный пейзаж мне не надоедает, слава богу». Он встал на колени рядом с диваном, ноги женщины опустились ему на плечи, и начал целовать ее нежную вагину. В этот момент женщина открыла глаза и тут же их зажмурила, потому что мужчина очень активно начал лизать ее клитор. Наверное, в такой ситуации оказывать какое-то сопротивление бессмысленно. Женщина это поняла и сдалась на милость победителя. Тем более, что язык мужчины был огромным и горячим, он вибрировал внутри женщины и зажигал в ней множество фейерверков; женщина стонала и кончала многократно… Через час мужчина резко встал с пола и ушел…
Мне, конечно же, повезет, если я женюсь на дочке президента. Я это прекрасно понимаю и, выходя на улицу, начинаю знакомиться со всеми симпатичными женщинами. Но иногда внутренний голос меня охлаждает словами: «А вдруг у президента сын?» Я останавливаюсь, замираю. И начинаю знакомиться со всеми симпатичными мужчинами. Но внутренний голос мне намекает: «А вдруг президент бездетный?» Я соглашаюсь с внутренним голосом и иду пить пиво.
Любопытно. Моя мама накаркала /напророчила/ мне работу грузчика на складе и не ошиблась. Уже целую неделю перевожу на рохле с места на место различные коробки с конфетами. Рохля – это тележка, а я двигатель этой тележки. Весь день в хорошем /энергичном/ темпе нагружаю, перевожу, разгружаю. Стоит расслабиться и замедлиться, и сразу же кто-то из командиров начинает мне кричать: «Двигайся быстрее, водитель кюхли, а то не заработаешь даже на водку!» Поначалу меня удивило, что рохлю называли кюхлей, но когда пояснили, то стало понятно. Оказалось, начальник склада большой поклонник творчества Кюхельбекера /собутыльника Пушкина/, кличка которого была Кюхля. И в честь любимого поэта он попросил своих непосредственных подчиненных называть рохлю кюхлей. Все с этим согласились, потому что всем было все равно. И рохля стала кюхлей. А грузчик – водителем кюхли. Хотя на самом деле я был двигателем.
Горшки, конечно же, обжигают не боги, но и не грузчики.
Моя зарплата позволяет мне круизы только по Петербургу.
В Петербурге сильнейший зимний шторм. Утром я выскочил из непарадного подъезда, чтобы добраться до работы, которая находится недалеко от метро «Пионерская», и заблудился в снеговой круговерти. Ветер дул одновременно со всех сторон, и обильный снег летел со всех сторон. Отойдя от дома на двадцать
