ажурном белье, не то как бы мне не сверзиться оттуда.
Теплое чувство к Квину охватило Николь.
– Тогда я сделаю что-нибудь с тем объявлением.
– Благодарю. – Он подмигнул. – Вы – истинная леди. А поскольку я – истинный джентльмен, то прощаюсь сейчас даже без попытки пообниматься.
Коснувшись двумя пальцами губ, он послал ей воздушный поцелуй.
Наконец-то Николь смогла дышать, но как справиться со стеснением в сердце, оставленным Квином? Неведомое, пугающее – и наиболее человеческое изо всех чувств. Которого она не хотела, будучи прочно убеждена, что заплатит за него тяжкими потерями.
Но вот оно, здесь. Первыми робкими ростками обвивается вокруг ее сердца. И имя ему – любовь.
Глава восьмая
– Кто это – или лучше сказать, что – там у тебя на крыше, солнышко?
Николь развернула свой стул спиной к компьютеру.
– Тетя Фредди! Как вам идет этот цвет!
Фредерика Уайтейкер сдернула широкополую ярко-красную шляпу и принялась ею обмахиваться. С театральным вздохом шлепнулась в кресло для посетителей и расправила несколько ярдов крашенного вручную белого с розовым ситца вокруг своих ног.
– Нравится? Я только что продала пятнадцать таких фирме «Лилли» в Неаполь.
– Определенно... твой стиль.
Фредди прищурила васильковые глаза, так контрастирующие со смоляными волосами. Не отвертишься, племянница!
– Кто это там лазает по твоей крыше? Я из-за него припоздала, пришлось стоять на парковке и любоваться.
О да, это вполне понятно. В течение последних двух дней Николь сама все время отыскивала предлоги выходить из конторы, чтобы бродить по участку, не спуская глаз с этой крыши. Едва не врезалась в пальмовый ствол, потому что видела только Квина без рубашки. Мускулатура подчеркнута блеском пота и танцует с каждым движением: таскает ли он полукруглые керамические черепицы или приколачивает их на должное место.
– Так кто он? – не отставала тетушка.
– Его зовут Квин Макграт. Чинит крышу.
Губы Фредди образовали правильный розовый кружок, и шляпа безвольно упала к ней на колени.
– Тот самый магнат из Нью-Йорка?
Николь почувствовала, как мышцы ее живота напрягаются, но постаралась сохранить лицо бесстрастным.
– Да. Он любезно предложил мне помощь.
– Ну-ну. – Фредди подалась вперед и втянула в себя практически весь оставшийся кислород. Она придерживалась убеждения, что правду всегда можно вынюхать – в буквальном смысле. – Салли говорила, что заказов у вас полно.
– Больше, чем когда-либо. Мы даже восемнадцатый сдали. Я собираюсь на неделю переселиться в главное здание.
Фредди изогнула бровь.
– Похоже, дело в том объявлении с Первого шоссе.
Осторожно, опасность!
– Похоже, – согласилась Николь. Сложила руки вместе и с ненатурально сияющей улыбкой наклонилась к тетке. – Пошли поедим? Я умираю с голоду.
– Блестящая идея. Оказывается, в тебе кроется талант... к рекламной деятельности.
– Отчаянное положение требует отчаянных мер. Давай испробуем то новое заведение с деликатесными сэндвичами на Голфвью?
– Давай ты представишь меня своему кровельщику?
– Это ни к чему, тетя. Он пробудет тут только до следующей недели.
Фредди поднялась и нахлобучила шляпу под задорным углом.
Она выглядела куда моложе своих пятидесяти шести. Никакой седины, совсем чуть-чуть морщинок и роскошное женственное тело, разряженное в ослепительно яркие цвета.
– Я привезла достаточно домашнего лимонада, сэндвичей и салата, чтобы накормить весь твой персонал. Все лежит на кухне. Хотела устроить пикник. Давай попросим твоего Квина присоединиться.
– Он не мой Квин, – слабо возразила Николь. Хотя что уж там: если тетя решила что-нибудь вынюхать, так и будет.
– С таким телом чей-нибудь он быть должен.
Яркое розовое пятно привлекло внимание Квина, но тут же его взгляд сфокусировался на соседнем объекте. На Николь Уайтейкер в обтягивающей синей футболке и белых джинсах, стоящей у стола и вытаскивающей нечто из сумки-холодильника. Женщина в розовом – очень много розового – крикнула:
– Ленч подан!
Это она ему?
Женщина сдернула с головы комичную шляпу и замахала ею: присоединяйся! Улыбаясь, Квин двинулся в сторону «складского» балкона. К тому времени, как он вымыл лицо и руки, отыскал сухую футболку и добрался до бассейна, Николь и Розовая уже накрыли стол, как для небольшого пира.
Сегодня Николь опять сделала прическу с карандашом, открывающую тонкую шею и прекрасный вид на великолепную грудь, плотно обтянутую синей тканью.
– Квин, – Николь избегала его глаз, занявшись складыванием бумажной салфетки, – это Фредерика Уайтейкер.
То есть тетя Фредди. Он протянул тете руку:
– Счастлив познакомиться.
Старшая дама, не стесняясь, окинула его восхищенным взором:
– Я также счастлива, мистер Макграт.
– Просто Квин. – Он покосился на Николь, которая в этот момент разливала нечто столь же ярко- розовое, как наряд тетушки, в пластиковые стаканы. – Некоторые зовут меня Мак.
– А меня все зовут Фредди. – Тетя гордо обвела стол рукой: – Не хотите ли составить нам компанию?
– Честь для меня, – улыбнулся он, пододвигая для тети стул.
– Благодарю. – Она сияюще улыбнулась и глянула на Николь.
Квин предложил ей ту же услугу и заработал настороженный взгляд.
– Ну что ж, там все не так плохо, как кажется, – сказал он, усаживаясь в свою очередь. – Западная сторона здорово потрепана: наверно, оттуда дул самый сильный ветер. Спереди, однако, кое-что цело.
У Николь на лице расцвела надежда.
– Да? Как вы думаете, можно протянуть пару сезонов, не заменяя крышу полностью?
Мысленному взору Квина предстали ряды бульдозеров, идущих по приказу «Йоргенсена».
– Надеюсь, если у меня будет пара помощников. Фредди подняла вверх стакан розового снадобья.
– Не знаю, справится ли со всем этим Николь, но я пью за это. Она – самая трудолюбивая, независимая и решительная девушка, какую вы можете встретить.
– И все эти сказочные достоинства унаследовала от тети, – невозмутимо произнесла Николь.
Квин обратился к Фредди:
– Я уверен, что вы такая же женщина – умная, трудолюбивая, – ведь вы сумели в одиночку вырастить ребенка.
– Это так. И я бы не хотела, чтобы моя жизнь сложилась по-другому. Нам было хорошо вместе, Ник и мне. – Она бросила взгляд на воду. – Именно здесь. Это самое красивое местечко на острове. Старомодные пикники и столько празднований Четвертого июля и обедов на воздухе в честь Дня поминовения, что все они сливаются в единое воспоминание счастья.
Женщины обменялись теплыми улыбками.
