живую плоть.
— И потом, я ведь пока не могу вернуться в торговый центр. А больше мне некуда идти.
Быстрое заживление плеча настораживало, и сама рана выглядела неправильной, как и все раны, полученные в Истинном мире.
Вслух я этого не сказала, затолкав рвущееся наружу раскаяние глубоко внутрь, и уставилась в окно. Белые пушистые снежинки в очередной раз поразили своей безупречной красотой.
— Часто здесь бывает такой снегопад?
— Четыре или пять раз за зиму. В школе завтра опять продолжатся занятия, ведь дороги расчистят за ночь. Подумай, может, пойдешь на уроки?
Я почесала висок на месте исчезнувшего прыща. Он до сих пор болел где-то глубоко под кожей. Как я ненавижу это ощущение! Кажется, прыщик исчез с концами, но нет — он просто умело замаскировался и, тихонько зудя, готовится к новой атаке.
Стоило осторожно расправить плечи, и спина отозвалась знакомой болью.
— В отличие от некоторых, я не строю грандиозных планов по окончании школы! А ты, собственно, чего так заботишься о моем образовании? Школьным психологом себя возомнил?
— Надо думать о будущем, — серьезным тоном возразил Грейвс, словно читал лекцию в продленке. Откинув черные волосы со лба, он добавил: — Подумай только! Школа ведь не на всю жизнь, иначе я давно бы покончил жизнь самоубийством.
— Не в школе дело! Как только мне исполнится восемнадцать, я автоматически получу права курить и голосовать, не говоря уж о возможности устроиться на приличную работу.
— Будешь сбегать с уроков — не видать тебе приличной работы! Чтобы ее получить, надо играть по правилам: добиться хороших результатов в школе и поступить в колледж. И тогда жизнь не закончится в сорок лет, подкинув вместо богатства полную нищету, а вместо автомобиля — велосипед на парковке, как у моего отчима! — Грейвс напрягся, сузив глаза, ставшие вдруг тускло-зелеными. — Можно я сделаю себе еще один сандвич?
— Ты знаешь, где кухня.
Левая рука непроизвольно сжалась в кулак и нащупала в кармане клочок бумаги. На данный момент номер телефона — единственная ниточка в этом странном деле.
Я думала, что Грейвс опять начнет приставать ко мне с увещеваниями по поводу школы. Однако он оказался достаточно смышленым и оставил меня наедине с моими мыслями.
В гостиной по-прежнему витал едва уловимый тлетворный запах. А ведь я, сменив мешочек в допотопном пылесосе, тщательно очистила все углы и убрала горстку папиного праха с ковра. Все, что от него осталось. Он заслужил достойное погребение, и я похороню его рядом с мамой.
При воспоминании о маме на душе стало совсем гадко. В груди появилось саднящее чувство, и только усилием воли удалось его подавить. Со старыми ранами так всегда: они ждут любого повода, чтобы напомнить о себе, отозвавшись такой же сильной болью, что и в первый раз, когда, открыв глаза поутру, вы замечаете, что мир не тот, что прежде.
Заклеив скотчем мешочек с прахом отца, я сунула его в несгораемый сундучок, а потом, согнувшись в три погибели над закрытой крышкой, изо всех сил старалась сдержать рвущиеся из груди рыдания… Грейвс в это время гремел посудой на кухне и слушал прогноз погоды по радио, напевая отрывки из разных песенок.
Как хорошо, что у парня отличное настроение! Глядя на него, и мне стало чуть лучше!
Глава 16
Слава богу, метель длилась не целую неделю, а всего три дня. За это время выяснилось, что Грейвс вполне может сойти за приличного повара, да и я на кухне тоже не растеряюсь — уж бабушка позаботилась об этом, будьте покойны! Однако мой приятель-гот оказался на высоте. Он готовил умопомрачительные омлеты и варил вкусный кофе, правда, не очень крепкий, но вполне сносный для гражданского лица.
Грейвс спал на папиной раскладушке, перенесенной в мою спальню, и каждое утро аккуратно ее заправлял. Подозреваю, что он просто красовался передо мной, и только. Но знаете, как приятно проснуться среди ночи и услышать сонное, размеренное дыхание живого человека? Порой мне даже казалось, что я снова ночую с отцом в гостиничном номере. С умиротворенной улыбкой на губах я поворачивалась на другой бок и спокойно засыпала.
К третьему дню от непрерывного сидения дома хотелось лезть на стенку. Кроме того, я все время находилась в состоянии нервного напряжения, которое приходилось снимать в гараже во время тренировок. Я наносила сильные удары по боксерской груше, уклоняясь от воображаемых ответных ударов, до дрожи в ногах ежедневно повторяла упражнения по ката. В гараже стоял неимоверный холод, и пот на разгоряченной коже мгновенно превращался в пар. Мышцы болели и ныли, но я давно привыкла справляться с такой болью, понимая, что она является расплатой за пропущенные тренировки.
Упражнения тай-ци помогли восстановить хорошую форму и обрести гармонию с телом. Правильное дыхание и размеренные движения — восход полной луны над гладью озера, одинокое дерево на ветру, тихая дрожь струн на гитаре — прочищали мозги лучше изнурительных колотушек по боксерской груше. К тому же во время тренировок я забывалась, переставая заниматься самоедством. Правда, стоит на минуту остановиться, и вновь оказываешься лицом к лицу с жестокой реальностью. Вот в глубине сознания слышится скрип гаражной двери со сломанной пружиной, и проблемы снова всем скопом обрушиваются на больную голову.
Во время изматывающих тренировок в голове иногда звучал родной голос отца. Лучше, чем мертвая тишина, наполненная мрачными мыслями, верно?
Единственное, к чему я не притрагивалась во время тренировок, так это к папиному силовому тренажеру, одиноко примостившемуся в уголке гаража. Обычно папа покупал дешевые гантели на распродажах, поскольку не было смысла возить их с собой по всему континенту. А вот тренажер путешествовал с нами по трем разным городам, и я бы загрузила его в грузовичок первым делом, случись мне покинуть это богом забытое местечко.
В разгар тренировок иногда рождалась призрачная надежда, что вдруг распахнется дверь и в гараж войдет живой отец. Как ни в чем не бывало поздоровается зычным голосом и предложит подстраховать его в паре силовых упражнений…
Не покидали меня и мысли о грузовике: как он, бедный, перенесет снежную бурю? Найти бы его, загрузить пожитки и умчаться к чертям собачьим из этого городишки. Но больше всего мучил вопрос: кто превратил отца в кровожадного зомби?
Наконец настал день, когда метель утихла и метеорологи пообещали морозную погоду без осадков в течение нескольких дней. Даже разрешили возобновить занятия в школе. Это хорошо, потому что Грейвс просто бесился из-за долгого сидения взаперти. К тому же ему надоело бродить по дому в одежде моего отца, висевшей на нем мешком. Я выстирала его джинсы, а вместо израсходованной на повязку рубашки привередливый гот милостиво согласился облачиться в мою футболку с танцующими утятами.
Дни напролет во время метели мы смотрели кабельный канал, пока мне не приелись тупые рекламные ролики. Я бы с удовольствием переключила телевизор на канал со старыми добрыми триллерами, но Грейвс уперся рогом и не желал даже слышать об ужастиках. После кошмара, что он пережил, возразить было нечего, поэтому мы смотрели одни мультфильмы.
Утро четвертого дня обещало выдаться морозным и безоблачным, но не успел забрезжить рассвет, как мой сон безжалостно нарушили. Рядом с кроватью в одних трусах стоял Грейвс и грубо тряс меня за плечо холодными липкими пальцами.
