— Пошел к черту! — оттолкнула я Грейвса. — Ты все усложняешь, а мне это не нужно! Я без пяти минут труп, черт возьми! Как ты этого не понимаешь? Я уже покойница!
Он стряхнул грязный снег, застрявший в волосах, и с философским видом заметил:
— Не обольщайся. Среди трупов таких зануд и рев не встречается. Давай, покойница, шевелись. Надо идти. Для Блетч вызвали «скорую». Тебе наверняка не захочется смотреть, как ее откачивают.
Я готова была снова разреветься от обиды, но тут вдали послышался вой сирены, который привел меня в чувство лучше, чем ушат ледяной воды, вылитый на голову. Я, наконец, пришла в себя и поняла, что стою посреди улицы, вывалявшись в грязном снегу, и размазываю по щекам слезы. Уверена, что на ногах у меня разные носки. Все тело ноет от многочисленных синяков и ссадин, в спину будто всадили кол, а голова со слипшимися волосенками не мыта уже два дня. Я вдруг почувствовала себя убогой замарашкой. А разве разумно с моей стороны таскать в сумке револьвер? Тяжелая игрушка совсем оттянула плечо.
Я вела себя как последняя идиотка, и осознание этого факта вывело меня из ступора, в котором прошли последние дни.
Я поковыляла рядом с Грейвсом, пытаясь выровнять дыхание, но потерпела неудачу. Ноги подкосились, а улица вдруг стала расплываться перед глазами, поэтому я не возражала, когда Грейвс подхватил меня под локоть и повел по тротуару.
— Ну почему мне не везет на подружек? — воздел он глаза к небесам. — Наконец-то встретил девушку, которая мне понравилась, а она оказалась чокнутой! Ох, горе мне, горе!
— Подружка?
Правда, в данный момент это не имеет большого значения, потому, что щеки горят огнем и никаких прыщей не видно.
Грейвс исподтишка бросил на меня робкий взгляд. На по-детски наивной физиономии уже просматривались черты взрослого мужчины, в которого он превратится через несколько лет. Высокие скулы будут более выразительными, и станет мой приятель одним из красавцев-метисов, по которым сходят с ума девушки. Кстати, кожа у него чистая и красивая — любая девчонка позавидует! — только слегка раскраснелась от мороза.
— Что, здорово, да? — спросил будущий красавец.
Глазам не верю, неужели он покраснел? Впрочем, и мои щеки разрумянились не от холода, жар перекинулся на шею. Грейвс не сводил с меня выжидательного взгляда, а я не могла отвернуться.
Господи, да когда закончится это безумие?!
Я вытерла нос рукавом, жалея, что под рукой нет бумажных носовых платков.
— Я не… — начала я и осеклась, договаривая про себя: «…не встречаюсь с мальчишками. У меня не будет времени на эти пустяки, даже если ты самый классный парень из всех, что я встретила в жизни. И…»
Грейвс с жалким видом привычно пожал плечами. Алая краска, точно не имеющая ничего общего с морозной погодой, залила его щеки и шею. Оказывается, мы с Грейвсом оба легко смущаемся.
— Я пошутил, Дрю! Господи, да не бери в голову! Идем дальше! — с горечью в голосе произнес он.
Грейвс по-прежнему вел меня за руку, и, надо сказать, я не особо сопротивлялась. Тем не менее…
— Вот, сорвали уроки в школе! Подпортишь мне средние баллы, Дрю! — рассмеялся гот.
— Я думала, ты в любом случае намерен получить аттестат, — произнесла я онемевшими от холода губами.
У меня и руки совсем отмерзли, и я спрятала их в карманы. Вой сирен становился все громче и громче.
— Я хочу поступить в колледж и получить стипендию, чтобы не бедствовать в будущем. Так что средние баллы тоже имеют значение, — принялся терпеливо объяснять Грейвс. Будто разговаривает со слабоумным ребенком. — С другой стороны, я хорошо учился весь год, так что могу пару дней пропустить без ущерба для оценок! А теперь не желаешь рассказать, что происходит? Наверное, ты боишься впутать глупого мальчишку в заварушку, в которую попала сама. Но вспомни, я все равно в игре! Поэтому можно узнать, с чем мы имеем дело, а?
Я посмотрела под ноги. Лицо по-прежнему горело, острые иголочки покалывали открытую морозу кожу. На тротуаре протоптаны дорожки до самого асфальта, а остальной снег растаял от рассыпанных шариков антиобледенителя, каменной соли и песка. Асфальт, правда, обледенел, но ходить по нему можно. Зимний денек выдался замечательный, даже облаков над головой не было: они сгрудились только у далекого горизонта. Единственной проблемой стал усилившийся мороз, пробиравшийся под одежду и щипавший за бока.
— То пятно в гостиной, оно размером с лежащее тело, — добавил Грейвс и отпустил мой локоть. Я по инерции продолжала идти рядом, не имея сил остановиться. — А твой отец… Я ведь не дурак, Дрю.
— Ты все равно не поверишь, — пробормотала я сбивчиво, как ребенок, пойманный после наступления комендантского часа.
Грейвс даже не оглянулся на меня. Ссутулив плечи, он свернул за угол, я — за ним, и тут с оглушительным воем сирен проехала машина скорой помощи. Мы прошли целый квартал, когда звуки сирены резко смолкли и можно было продолжить начатый разговор.
Грейвс снова окинул меня быстрым взглядом. Пылающий румянец сошел со щек, а в глазах появился дерзкий вызов:
— Не поверю, говоришь? А ты попробуй, расскажи правду! — Он делает два шага вперед, еще сильнее сутулясь. — Я вижу ее во сне. Ту тварь, что меня укусила.
А ведь я еще не рассказала ему о новой встрече с меченым оборотнем. Захочет ли он слушать о нем?
— Это нормально. Что-то типа последствий посттравматического стресса или как его там.
Я судорожно сглотнула, наконец справившись со слезами и соплями. После плача обычно проясняется голова и в кровь поступают вещества, заставляющие ощущать некоторое головокружение.
— Слушай, это нормально, что я чувствую запахи людей? Обострился нюх, понимаешь? Могу даже сказать, что они ели на обед. Или нормально видеть в темноте, как днем? А двигаться быстрее, чем положено обычному человеку? Будто превратили меня в супермена из боевика! Так, черт возьми, разве это нормально?
Я остановилась, уставившись на Грейвса в немом удивлении. Он продолжал идти вперед, но, пройдя несколько шагов, затормозил и оглянулся:
— Давай догоняй! Холодно стоять!
— Ты действительно… — Вот что происходит, если не застрелить инфицированного оборотнем вовремя. Папа без лишних сомнений убил бы его. Да, но Грейвс не превращался в большую лохматую собачку! — Ты ведь не менял ипостась! Значит, сверхъестественные способности не должны проявляться!
— Ты говорила, я теперь в безопасности.
— Но я честно так и думала!
Мои щеки теперь стали холодными, мороз не щадя щипал за пересохшую от слез кожу. Я задрожала. Стоит только начать, и уже не остановлюсь. Безостановочная дрожь набегала ледяными волнами.
— Кстати, куда мы идем?
— Не-е, постой, — покачал он головой, взъерошив темные волосы. Большую часть снега сгребли в сугробы, часть растаяла, растекаясь ручейками, и на фоне грязно-серого дня с жалкими остатками снега Грейвс выделялся черной кляксой, едва ли его можно не заметить. — Теперь твоя очередь говорить правду. Что с тобой произошло? Ты стала какой-то странной, еще когда оставила меня одного в кафе. Так что много
