Они снова пришли к пруду, где плавали утки. А с деревьев в воду продолжали сыпаться листья.
– Мда-а, – вздохнул Игорь, – хорошо-о…
– Хорошо.
Когда совсем стемнело, они вернулись. Игорь проводил Таню до ее комнаты.
– Пока? – спросил он.
– Пока, – ответила Таня. – Спасибо.
И она скрылась за дверью.
Игорь прошелся по коридору взад и вперед, а затем побежал за водкой.
Дело
Вчера после работы Губин Евгений Сергеевич был на дне рождения у своего друга еще по институту Макарова Андрея Борисовича. Прилично выпил, остался ночевать. Утром на работу. Рабочий день. Около семи только, усталый опустошенный, Евгений Сергеевич стоял у двери своей квартиры, искал ключом в темноте подъезда щелку замка. О! Есть. Провернул два раза, толкнул дверь, вошел.
Включил свет в прихожей, скинул туфли, выдох-нул:
– Фу-ф, дома…
Квартира однокомнатная, в пятиэтажном доме на первом этаже. Зал, так сказать, – восемь шагов на пять, кухонка, ванная и туалет раздельно, и прихожая – тесненький пятачок. С этого пятачка глянул Евгений Сергеевич в зал и остолбенел.
Дверцы шифоньера открыты, белье сметено на пол. Ковра нет, телевизора на тумбочке нет, магнитофона, кассет, гитары нет, электрического чайника на журнальном столике тоже. Шторы раздернуты, и окно открыто. Прохладный ветерок плавает по залу.
Евгений Сергеевич на цыпочках прошел к окну, по пути мутно оглядывая разгромленное жилище. А за окном пусто и тихо. Голые ветви березы покачивались перед глазами, близкий корявый забор стройки стоял. Пусто совсем, удивительно пусто. Даже собаки не бегают. И Евгений Сергеевич прикрыл рамы, заметил, что железная сетка с форточки сорвана.
– Залезли…
Потом побежал искать телефон. У ближайших соседей телефонов нет, а с других этажей Губин не знал.
Все автоматы оказались без трубок, зато встретился наряд, патрулирующий улицу.
– Здравствуйте! – хрипло вскрикнул Евгений Сергеевич. – Залезли!
Милиционеры остановились.
– Кто? Куда?
– Ко мне… в квартиру ко мне!
– И до сих пор там? – спросил сержант.
Евгений Сергеевич почему-то хохотнул:
– Нет, ушли.
Потом патруль сообщил по рации о факте квартирной кражи, там узнали от потерпевшего, как проникли, адрес, подъезд.
– Идите домой, – сказал сержант, – скоро приедут.
Евгений Сергеевич, не прощаясь, побежал домой. Прохожие вокруг спокойны, выгуливают собак, несут куда-то мусор, подростки на скамейке слушают музыку.
– Боже мой! Боже мой! – начинал приходить в себя Евгений Сергеевич. И чем больше приходил, тем страшнее становилось. Деньги, почти пятьсот тысяч! Магнитофон, телевизор «Рассвет», ковер, куча кассет, выходной костюм, бесценная двенадцатиструнная гитара!
– Боже мой! Боже мой!
Евгений Сергеевич ворвался домой и удивился, что убежал, не закрыв дверь.
– Боже м-мой!
Он сел на табурет на кухне, бросил голову в ладони. И сколько сидел так, погруженный в ошеломление, не сознавал.
Потом стук в дверь. Не острый, а глухой, широкий – боком кулака. Евгений Сергеевич вскочил, открыл дверь, не спрашивая: «Кто?»
В лицо свет фонарика, недовольный, усталый голос:
– Милицию вызывали?
– Да, да! Проходите, пожалуйста!
Через пятачок прихожей в зал проследовали четыре человека в штатском, один в форме, старшина.
– Ну что у вас? – спросил коренастый, обаятельно-суровый мужчина. Лицо сухое, глаза красные, словно не спал несколько суток. Из-под расстегнутой кожаной куртки выглядывает рукоять пистолета.
– В-вот… обворовали, – развел подрагивающие руки Евгений Сергеевич.
– Тэк. Что похищено?
– Много чего… гитара, телевизор, магнитофон, – заторопился Губин.
Но мужчина прервал его:
– Ясно. Кого-нибудь подозреваете?
– Кого… Нет. Курят тут подростки… у забора. Не знаю…
– Один проживаете?
– Один… да.
Мужчина прошелся по комнате:
– Тэ-эк. Через форточку?
– Да! – бросился Евгений Сергеевич к окну. – Сетку тут вот сорвали, сломали задвижку…
– Ничего не трогать!
Губин отдернул руки.
– Тэк. – Мужчина обернулся к своим: – Вы работайте, а я пойду здесь пройдусь…
Потом Евгений Сергеевич определял, что украдено, а один из милиционеров записывал.
– …ковер был на стене… костюм серый… Нет! Здесь. Костюм здесь! Вот свитера нет. Черный свитер… шерстяной… польский… Зимняя шапка… песцовая… Еще… Нет, здесь все вроде бы… Кассеты… Кассеты почти все.
– Сколько штук?
– Сколько?.. Штук тридцать… даже больше… не знаю…
Тем временем еще один милиционер принес белый металлический чемоданчик, стал снимать отпечатки пальцев с окна, от чего на рамах оставались бурые пятна… Потом на кухне составляли протокол.
Евгений Сергеевич рассказывал, как было дело:
– Ушел в восемь часов на работу…
– Число?
– Вчера… Пятое октября.
– Дальше?
– М-м… Ушел на работу… оттуда к другу пошел на день рождения…
– Так. Дальше?
– Потом… там остался ночевать…
– Так, так. Имя, фамилия, отчество вашего друга?
– А? А зачем?.. А, Макаров, Андрей… Андрей Борисович.
– Дальше?
– Утром… От него сразу пошел на работу…
– Угу. Да, где вы работаете?
– Я?.. В музучилище работаю… педагог…
– Ясно. Дальше?
– Вот пришел… а тут… вот…
– Время?
– М-м… Часов в семь. Да. Вечера!
