вкусное куриное крылышко.
Он увел Гафчика на кухню, снова забыв о серебряном унитазе.
Но мне уже было не до унитазов.
Мозг продолжал возбужденно работать. Шестеренки в голове крутились со страшной скоростью. Однорукий говорил Паштетову о каком-то препарате для быстрого похудания. И еще шутил: «Смотрите, Паштетов, как бы вас ветром не унесло». А что, если Паштетов и его банда похудели для того, чтобы пробраться по трубам канализации в Эрмитаж! Возможно такое? Возможно! Хотя и невероятно… А разве то, что я увидела схему в квартире Канализацына, – это не невероятно?! Ведь если бы я не встретила Игната Матвеича в детском ресторане и не пошла к нему смотреть серебряный унитаз, мне бы и в голову никогда не пришло, что бандиты для похищения «Джоконды» выбрали столь хитроумный способ. А в том, что они выбрали именно этот способ, я уже ни капли не сомневалась.
Впрочем, кое-что все же следовало уточнить.
– Игнат Матвеич, – спросила я у старика, когда он вернулся в комнату, – вы эту схему канализации Эрмитажа кому-нибудь показывали?
Канализацын задумался, припоминая:
– Показывал. В Эрмитаже. Я думал, работникам музея будет интересно поглядеть. Да куда там. Только один человек и заинтересовался.
– Какой человек? – затаила я дыхание.
– Ну этот, как его… Забыл.
– Игнат Матвеич, миленький, вспомните.
Старик сильно наморщил и без того морщинистый лоб.
– Ей-богу, не помню. Знаю, что он там какой-то начальник. А какой, тоже запамятовал.
– И что этот начальник?..
– Да ничего. Поговорили мы с ним. Его очень заинтересовала городская канализация. Все выспрашивал, что да как. Ксерокс с моей схемы сделал. На память, говорит, о нашей встрече.
– А больше вы схему никому не давали?
– Больше никому, – твердо ответил Канализацын.
Так-так. Каким же тогда образом схема оказалась в руках – точнее, в руке – Однорукого?
Игнат Матвеич включил старенький телик, стоящий в углу комнаты.
– Сейчас городские новости будут показывать, – сказал он. – Я всегда их смотрю.
Экран засветился. Новости уже показывали. Черно-белая тетенька (телевизор был не цветной) бойко тараторила: «В нашем городе проходит национальный конкурс красоты „Супермодель России“. На невские берега съехались лучшие модели и манекенщицы страны. Во Дворце молодежи они оспаривают титул первой русской топ-модели. – Картинка на экране сменилась. По подиуму туда-сюда заходили манекенщицы. Голос за кадром продолжал: – Стоимость короны, которой увенчают голову мисс Супермодель, равняется тридцати тысячам долларов. Кроме того, победительницу ждет контракт с одним из престижных парижских модельных агентств. Но самое главное – обладательница короны будет представлять Россию на конкурсе „Супермодель мира“, который состоится в Испании…»
На экране появилась Элька Синичкина, расфуфыренная в пух и прах.
«Сейчас вы видите на своих экранах московскую школьницу Элеонору Синичкину, – сказал голос за кадром. – Элеонора является бесспорным лидером конкурса. И скорее всего, именно она получит бриллиантовую корону победительницы…»
Я ушам своим не поверила: Элька получит бриллиантовую корону?! Подпишет контракт с престижным парижским агентством?! Поедет в Испанию на конкурс «Супермодель мира»?! Мне прямо нехорошо стало.
Но от следующих слов дикторши мне стало просто паршиво: «А теперь, – сказала она, – передаем криминальное сообщение».
И на экране появилась знакомая физиономия.
Голос дикторши зазвучал сухо, по-деловому: «Внимание – розыск. Органами правопорядка разыскивается девочка-убийца Эмма Мухина. На вид ей тринадцать-четырнадцать лет, рост сто сорок – сто сорок пять сантиметров. Волосы светлые, телосложение нормальное. Одета в черные джинсы и черную куртку. Внимательно посмотрите на фотографию преступницы. Просьба ко всем, кто может что-либо сообщить о местонахождении Мухиной, позвонить по телефону 02. Вознаграждение гарантируется».
Канализацын молча выключил телевизор. Я тоже молчала. Несколько секунд в комнате стояла тишина. Было только слышно, как Гафчик на кухне хрустит куриным крылышком.
– Ну что скажешь, Сидорова Маня? – наконец строго произнес старик.
– Да, Игнат Матвеич, я вас обманула. Но я не убийца, поверьте. Просто я влипла в очень скверную историю.
– И что это за история? – Голос Канализацына несколько смягчился.
– Долго рассказывать. Но я вам еще раз говорю: я никого не убивала. Наоборот, меня хотят убить.
Игнат Матвеич молчал.
– Вы мне не верите?
– Да нет, – ответил он. – Я вспоминаю, где я мог слышать твою фамилию. Мухина… Мухина… Вспомнил! Я читал о тебе в московской газете. Там была заметка под названием «Эмма Мухина – девочка-детектив». Так ты и есть та самая Эмма Мухина?
– Ага, та самая, – подтвердила я. – Видите, в Москве я девочка-детектив, а в Питере – девочка- убийца.
Канализацын недоуменно пожал плечами:
– Но послушай, Маня, то есть Эмма, почему бы тебе не пойти в милицию и не рассказать всю правду. Милиция разберется, что к чему.
– А пока они будут разбираться, я буду сидеть в камере. Благодарю покорно.
– Ну посидишь немного. Я думаю, они быстро разберутся.
– Напрасно вы так думаете. Они и за сто лет не разберутся. Нет, Игнат Матвеич, мне надо самой действовать.
– И как ты собираешься действовать?
– Во-первых, можно… – Я не успела договорить. В прихожей затрезвонил звонок.
– К вам кто-то должен прийти? – спросила я.
– Нет, никто не должен, – ответил Канализацын.
Мы на цыпочках прокрались в прихожую, и я посмотрела в дверной глазок. И кого же я увидела?.. Григория Молодцова собственной персоной!.. А за его спиной стояли два опера из ударной группы по борьбе с бандитизмом.
– Это Молодцов, – прошептала я.
– Кто? – тоже шепотом спросил старик.
– Тот тип, что мне дело шьет.
– Я ему не открою.
– Игнат Матвеевич, – раздался из-за дверей требовательный голос соседки Таракановой. – Открывайте! Я знаю, что вы дома!..
– А что вам надо, Капитолина Пафнутьевна? – осведомился Канализацын.
– К вам пришли товарищи из милиции. Они хотят с вами побеседовать.
– Это Тараканова их вызвала, – вполголоса сказал мне Канализацын. – Наверное, тоже сейчас телевизор смотрела. – Он громко произнес: – Прошу меня извинить, но я очень плохо себя чувствую. Приходите в другой раз.
За дверью зашушукались.
– Да здесь девчонка-убийца, здесь, – услышала я возбужденный шепот Таракановой. – Я своими глазами видела, как старый хрыч ее привел.
Тут совсем некстати залаял Гафчик.
– Гаф-гаф-гаф!..
– Ага-а! – послышался громкий возглас Молодцова. – Это собака Мухиной. Я ее по лаю узнал!.. Эй, дорогуша, – застучал он кулаком в дверь, – сдавайся! Все равно тебе не уйти от Григория Молодцова!
