Поначалу работа понравилась ему, затем как-то быстро наскучила. Миновала зима, и тёплое весеннее солнце, оживившее природу, заставило Егора посмотреть на мир новыми глазами. Он с какой-то ужасающей ясностью вдруг осознал, что вся его дальнейшая жизнь будет связана с этим троллейбусом и что ничего другого уже не случится, никаких перемен ждать не стоит.
«Всю жизнь крутить эту чёртову баранку! До старости! А на пенсии буду похваляться, как я честно жил и трудился, – подумал он. – Неужели же ничего не будет, кроме этого троллейбуса? Ну женюсь я на Зойке, родим детей, съездим несколько раз в Крым по путёвке… И всё? Никаких других радостей?»
Эти и другие подобные им мысли стали одолевать его и доводили порой до крайней точки упаднического настроения. Как-то раз он обмолвился об этом Зое Самохиной.
– И что тебе не так? – непонимающе спросила она. У неё были восхитительные серые глаза и аппетитные губы. И ещё Егора приводили в восторг её ноги: они были крепкие, длинные, гладкие. – Не понимаю я тебя. Все так живут, Егор. Ты оглянись вокруг. Никто не валяется на пляже целыми днями, разве что дети во время летних каникул. Но ведь мы уже не дети. Приходится трудиться. Зато отпуск есть. На Западе, говорят, вообще люди не отдыхают, у них страшная эксплуатация. Там только буржуи шикуют. А у нас все равны.
– Не все. Я вот проезжаю мимо универмага «Сокольники», так вот там есть ювелирный магазин, – негромко сказал Егор. – Люди покупают украшения, такими деньжищами швыряются!
– И ты сможешь покупать, – улыбнулась Зоя. – Ты же хорошие деньги зарабатываешь Двести рублей. И у меня неплохой оклад. А вот подруга моя оканчивает институт, инженером будет, так ей всего сто двадцать рублей дадут. Представляешь? Так что ж ты грустишь?
Зоя отличалась какой-то неудержимой жизнерадостностью. Ещё в школьные годы она снискала славу самой громкой хохотушки в классе и самой большой оптимистки. Никто ни разу не видел её без улыбки на лице. Никогда она не рассказывала никому о своих трудностях, хотя одноклассники знали, что семью её раздирали скандалы, отец крепко пил, мать тоже увлекалась портвейном да ещё и к чужим мужикам иногда уходила чуть ли не на неделю.
После школы Зоя сразу пошла на швейную фабрику, поселилась в общежитии. Егора Фомина она дождалась, сохранив ему верность. Многие парни увивались за ней, заглядываясь на её спортивную фигуру, но никакие посулы не заставили её изменить Егору. Она отдалась ему в последнюю ночь перед его уходом в армию и поклялась дождаться его.
Он любил её по-мальчишески нежно и отчаянно. Её верность стала для него знаком высшего человеческого достоинства, и Егору нестерпимо хотелось отблагодарить Зою.
«Но как? Что я могу дать ей?» – не раз спрашивал он себя.
Когда же он вдруг обратил внимание на ювелирный магазин, мимо которого проезжал ежедневно, в сердце его зародилась пугающая мысль. Он не сразу признался себе в том, что магазин с кольцами, серьгами и брошками сделался для него символом «настоящей» жизни.
«Я должен дать Зойке такую жизнь», – снова и снова твердил он себе, толком не понимая, о какой жизни он думал.
Но однажды Егора словно молнией ударило.
«Ограбить», – проговорил он одними губами, глядя на витрину ювелирного магазина.
В тот же вечер он постучал в окно Стёпы, которого знал по средним классам школы и который попал в колонию из-за угона автомобиля.
– Тебе чего, Фомин? – Из окна высунулась белобрысая вихрастая голова.
– Ты один дома?
– А что?
– Поговорить надо бы…
– Батя есть, но он дрыхнет. Принял на грудь и теперь храпит вовсю. Нам не помешает. Заходи…
Егор долго сидел на продавленном диване в тесной комнатушке Стёпы и смотрел в пол, не решаясь заговорить.
– Чего мнёшься, Фомин? – спросил Стёпа.
– Понимаешь, мыслишка у меня бродит… К тебе пришёл…
– Зачем?
– Посоветоваться… Ты вроде как… – Егор смутился.
– Что «вроде как»?
– Ты же срок мотал.
– Ах вот ты про что…
– Знаешь эту жизнь.
– Воровскую, что ли? – ухмыльнулся Стёпа. – Я байки травить не люблю.
– Не за байками я пришёл… Дело есть…
– Какое? Ты, Фомин, выкладывай, раз пришвартовался возле меня. Не тяни волынку…
– Магазин я приглядел, – тихо произнёс Егор.
– Магазин? Грабануть хочешь?
– Ювелирный.
Стёпа присвистнул.
– Каждый день мимо него проезжаю, – торопливо стал объяснять Егор. – Троллейбус мой останавливается прямо напротив их витрины. Витрина огромная, сквозь стекло всё внутри видно: где какие прилавки, где какие лоточки. Словом, поглядел я на это дело и решил, что надо брать.
– Ну ты и шустрый, Фомин, – Стёпа неуверенно покачал головой.
– А что? Думаешь, трудно? Там всё из стекла. Подойду, шмякну фомкой, ссыплю всё в сумку и дам дёру, – запальчиво сказал Егор.
– Сразу видно, что ты человек, далёкий от таких дел.
– Чего это видно?
– Если бы всё так просто решалось, то магазины бы каждый день подчистую вытряхивали. Нет, Фомин, так просто ювелирку не взять. Присмотреться надо.
– Да я уж присмотрелся.
– Из троллейбуса? – Стёпа засмеялся, и смех его оскорбил Егора.
– Зря ты зубы скалишь.
– Да ты не дуйся, Фомин. Я просто над неопытностью твоей…
– Сейчас неопытен, но со временем наберусь чего надо…
– Значит, решил твёрдо? Что ж, тогда так: раз ты подписываешь меня на это дело, то я схожу поглядеть на твой магазин. А после покумекаем… Выпить хочешь?
Егор сглотнул.
– Наливай, – кивнул он. Трудный разговор состоялся.
После очередного совещания Иванов попросил задержаться группу Максимова.
– Вот что, братцы. Во 2-м отделе у Семёнова есть очень важная информация о готовящемся ограблении ювелирного магазина. Начальник МУРа поручил нам заняться этим делом. Поэтому переговорите с Семёновым. Он вам передаст всю информацию, а вы подготовьте план её реализации. План доложите мне…
Коля Семёнов сидел в своём кабинете, низко склонившись над столом, и что-то негромко, но очень внушительно объяснял кому-то по телефону. Увидев Максимова и его сотрудников, Семёнов торопливым жестом указал на стулья и проговорил в трубку:
– И чтобы этой муры я от тебя больше не слышал! Не для того мы работаем, чтобы допускать подобное! Всё… Завтра вернёмся к этому вопросу…
Он бросил трубку на рычаг и вздохнул.
– Да-с… – произнёс он задумчиво и потёр висок. Затем поднялся и пожал всем руку. – Привет!
– И тебе того же, – ответил Максимов. – Шеф сказал, что у тебя для нас что-то есть. Выкладывай.
– Мне вчера мой человечек информацию слил, – начал Семёнов. – Взбрело в голову одному пареньку долбануть ювелирный магазин. Думал он про это, думал и в конце концов решил взять кого-нибудь в помощники, потому как в одиночку ему стрёмно на это идти. И притопал прямо к моему агенту…
