— Ждите его в этом кабинете. Но если вы действуете заодно с Матушинським, ваша затея закончится плохо…
В тревожном ожидании прошло четверть часа, сорок минут, час. Наконец в дверь постучали.
— Войдите.
На пороге стоял капитан, начальник разведки бригады. Кадровый офицер довоенной армии, хороший знакомый Вилька, никогда не интересовавшийся политикой. Как не вовремя он явился!
— Разрешите, пан капитан?
— Я не вызывал вас, — сухо ответил Вильк.
— Знаю. Я пришел вернуть вам это.
Начальник разведки протянул Вильку ладонь, на которой лежал его кольт, унесенный сержантом.
— Значит, вы… — неуверенно начал Вильк.
— Да, я тот, с кем вы хотели встретиться, — закончил за Вилька начальник разведки. — Как видите, мы поверили вам.
— Никогда не предполагал, что вы коммунист.
— Вы правы, я никогда им не был. Я просто честный польский офицер, который не желает быть дезертиром, когда польская армия сражается против тевтонов.
— Мне кажется, мы поймем друг друга. Подходите ближе, — сказал Вильк.
Впереди, где находился головной дозор, раздался пронзительный стрекот сойки, дважды прокуковала кукушка. Сигнал опасности! Кондра положил палец на спусковой крючок автомата, заскользил между стволами деревьев к дозорным.
Они лежали среди камней на краю маленькой галереи, нависшей над узким ущельем. По его дну, в десятке метров ниже казаков, двигалась цепочка людей в маскхалатах. За спинами рюкзаки, на головах немецкие каски, в руках автоматы. Швабы! Точнее, вервольфовцы, орудующие в наших тылах. Опасное зверье! Что-то их многовато для обычной разведгруппы. Сержант уже насчитал десяток врагов, а они все продолжали появляться из-за большого скального обломка, наполовину загородившего проход по дну ущелья. Пятнадцать швабов! Но что это? Вместо привычного пятнистого цвета маскхалатов перед глазами возник серый цвет цивильных плащей. Гражданские? Здесь, в горах, в одной компании с вервольфовцами? Интересно, что за птахи?
Кондра достал бинокль, навел на людей в плащах. Ничего особенного. Пожилые, оба среднего роста, грузноватые, с усталыми лицами. Эти двое и вервольфовцы… Любопытная компанейка!
Плащи исчезли в неширокой полосе кустарника на дне ущелья, и в глазах снова зарябило от маскхалатов. Один, второй… еще дюжина швабов. А вот и тыльный дозор при одном МГ и двух шмайссерах.
Люди в плащах встали друг к другу лицом, обменялись рукопожатием и одновременно вскинули руки в фашистском приветствии. Затем один развернулся и зашагал назад, за ним последовала часть автоматчиков. Итак, вражеский отряд разделился на две неравные группы: один из гражданских с шестью спутниками отправился по ущелью обратно, другой с оставшимися швабами продолжил путь вперед.
Сержант отнял от глаз бинокль, поскреб пальцами заросший щетиной подбородок. Вот тебе и цивильные плащи! Под ними такие же вервольфовцы, как и те, что в маскхалатах. Нет, не такие, а чином повыше. Не иначе, в плащах — главари, а в маскхалатах — их охрана. Поэтому те, что в плащах, постарше автоматчиков возрастом, идут налегке, только они при расставании обменялись друг с другом рукопожатием и фашистским приветствием… Вот это да — сразу два вервольфовских главаря! Как они нужны нашей контрразведке! Упустить такую добычу, саму идущую в руки? Какой он в таком случае разведчик!
Попытаться захватить одного из цивильных в плен? Того, с кем поменьше охраны. Как? А главное, с кем? Старшина Вовк оставил ему ночью для охраны раненых двух разведчиков, утром для их транспортировки прислал ещё пятерых. Казалось бы, о чем ломать голову: с ним семеро стволов, с человеком в плаще шестеро. Но дело в том, что сержант направлен для спасения своих раненых. И он обязан любой ценой вывести их. Разве может быть что-либо дороже жизни боевых товарищей?
Но тогда выходит, что можно позволить спокойно уйти одному из главарей «Вервольфа»? Кондра опустил голову, прислонился лбом к камню. Думай, сержант, думай! Шевели мозгами, разведчик, шевели!
Кажется, придумал. Кондра поднял голову, толкнул локтем в бок лежавшего рядом рыжеусого разведчика.
— Кузьма! Знаешь, кого мы только что видели?
— Якусь черномундирную сволоцюгу, — равнодушно прозвучал ответ.
— Верно. В маскхалатах — простые эсэсманы, в плащах — их командиры. Не иначе, офицеры и в немалых чинах.
— Да ну? — усомнился разведчик.
— Командиру нужно верить, ефрейтор. Особисты, шукаючи вервольфовцев, ноги до колен посбивали, а нам они сами в руки лезут. Верно говорят, что на ловца и зверь бежит.
— Будем брать? — сразу оживился Кузьма.
— Надо! Обязательно надо! Однако нельзя и раненых без охраны оставить. Как мыслишь, сколько хлопцев надобно, щоб шваба в плаще живьем взять? Того, что ушел с меньшей группой.
— Один казак на трех швабов — бой на равных. Согласно сей арифметике и веди подсчет. Думаю, що трех хлопцев хватит вполне.
— По моей прикидке тоже так получается. Этой тройкой будем я, ты и Макар. Остальные казаки, покуда мы не вернемся, будут находиться при раненых. Выступать за швабами надобно немедля, иначе можем утерять след. Я сейчас приведу сюда группу, а ты тем часом хорошенько осмотри ущелье. Нужно найти надежное пристанище для раненых.
Когда Кондра возвратился с ранеными и ядром группы, Кузьма поджидал его с напарником на галерее.
— Приказ выполнен, сержант. Нашли пещеру — лучше не надо.
Пещера Кондре понравилась: просторная, сухая, с хорошо просматривающимися подходами. Сержант подозвал одного из разведчиков.
— Останешься за меня. Перенесете раненых в пещеру, замаскируетесь и станете ждать нас. Уходим часа на три-четыре. Никакой отсебятины, береги раненых. Надеюсь на тебя, Андрей.
— За нас не волнуйся, сержант. Будь поосторожней с вервольфовцами: их берлога может быть где-то поблизости.
— Потому и хочу напасть на них поскорее, покуда они в свое логово не забились…
Вражескую семерку разведчики настигли в конце ущелья. Покинув его, вервольфовцы какое-то время шли по течению неглубокой речушки, после чего углубились в заросли лещины на ее правом берегу. Выбрались из них и по узкой звериной тропе направились к вершине ближайшей горы.
— Какого лешего они туда карабкаются? — удивился Кондра, всматриваясь в карту. — Неужто у них здесь прибежище? Тогда прощай наш «язык»! Ох, олухи! Раньше нужно было брать его, раньше!
— Не журись раньше сроку, сержант, — проговорил Кузьма, закрывая карту своей ладонью. — Смотри! — он протянул Кондре бинокль.
Вервольфовцы виднелись у вершины, и было их не семеро, а пятеро. Где еще пара? Вот и она, полусотней метров ниже своей пятерки. Чем это они занимаются? Нагнулись, повозились в траве, разошлись в стороны. Снова сблизились, уткнулись головами в землю, зашагали друг от друга. Опять та же операция. Все ясно! Отставшая от ядра группы пара минирует подходы к вершине горы минами натяжного действия. Задел натянутую в траве по обе стороны от мины леску или тонкую проволочку — и получай несколько горстей осколков. Известный прием!
— Что скажешь теперь, сержант? — прищурился Кузьма.
— Лезть тебе на дерево и не спускать глаз со швабов. Может, приметишь, где они залягут на дневку.
Однако наблюдение за немцами с дерева ничего не дало.
— Дохлый номер, сержант, — сказал Кузьма, спустившись на землю. — Вервольфовцы снова сбились гуртом и пропали у вершины. Сдается, що они эту горушку знают как облупленную.
— Иначе и быть не может. Днем надежное убежище непросто сыскать. Иное дело, когда для этой
