ножик, но тот как сквозь землю провалился.
— Как же вас называть?
Кумлер вдруг усмехнулся.
Его усмешка очень не понравилась Дарину. Он насторожился и на всякий случай расстегнул ветровку: под курткой находился обрез, хотя вытаскивать его раньше времени не хотелось.
— Меня зовут Кумлер, — ответил вурдалак, рассматривая Гингему. — А ты кто?
Дарин облизнул губы, вмиг ставшие сухими.
— Встаньте за моей спиной, — не спуская глаз с Кумлера, велел он. — Быстрее!
Та недовольно хмыкнула, но спорить не стала.
— Обожаю, когда мужчины начинают рулить ситуацией, — скептически пробормотала она. — Дивное зрелище!
— В прошлый раз нам помешали, — сказал Кумлер. — Поэтому не станем терять время.
— Сначала отпустите кобольда! — твердо сказал Дарин.
Вурдалак бросил взгляд на менялу.
— Он нам еще нужен. Держи его крепче, Гумор!
…Тохта, болтаясь где-то на уровне груди взрослого человека, изо всех сил боролся с накатившей на него дурнотой. Отважного потомка бесстрашных кобольдов сильно мутило: но вовсе не от страха, не потому, что так глупо попался в лапы упырей, а оттого, что висел он высоко над землей, а высоты кобольды боялись и переносили с трудом. Тохта даже на балкон в квартире Дарина не сразу смог заставить себя выйти, а уж тут!
Он попытался было вздохнуть, что Гумор снова тряхнул его, и кобольд поспешно зажмурил глаза: все вокруг — и деревья, и кусты, и люди — качнулось вправо-влево и отъехало куда-то в сторону. Но тут же, вспомнив о главном, Тохта распахнул глаза и принялся таращиться по сторонам: здесь, на дорожке, находилось всего три упыря, а сколько их вообще? И где они? Может, возле кладбища шляются, дожидаясь темноты, а может, сидит в кустах, как раз позади Дарина и Гингемы. С большой сворой, пожалуй, им и не справиться!
Тохта покосился на Кумлера: тому явно не терпелось с ними расправиться, и если он еще этого не сделал, так только потому, что сначала хотел получить ответ на кое-какие вопросы. И Кумлер задал вопрос, но совсем не тот, что ожидал Дарин.
— Откуда ты знаешь повелителя ламий?
Дарин поморгал глазами.
— Ну… э… видел в Лутаке как-то раз, — осторожно ответил он.
Кумлер поднял брови.
— «Как-то раз»? Хочешь, чтобы я тебе поверил? Лучше скажи, зачем он появился здесь? И почему дал тебе ускользнуть от нас?
Дарин пожал плечами, посматривая на Тохту: вид у кобольда был такой, будто его вот-вот вытошнит.
— Ускользнуть? Это когда?
Во взгляде Кумлера мелькнула злоба: похоже, отношения ламий и вурдалаков никак нельзя было назвать теплыми.
— Когда он скомандовал тебе: «Беги»!
— Я не слышал, — как можно искренней проговорил Дарин. — С чего бы он мне это говорил? Я и сам удивился, когда его увидел!
— Врешь, человек, — процедил Кумлер. — Знаешь, что я думаю? Думаю, что ты должен был передать ему амулет, вот что. За этим он сюда и прибыл! А еще я думаю, что и сами феи не знают, что повелитель ламий тут. Что ж… им интересно будет узнать о нем кое-что…
Он сжал кулаки.
— Клан ламий становится слишком сильным, вот в чем дело. Они стали представлять опасность. Знаешь, что делают в таких случаях?
Дарин снова пожал плечами.
— Нет, — он посмотрел на Тохту. Вид у кобольда был самый плачевный.
— Уничтожают повелителя. Обезглавливают клан. Тогда в племени начинается борьба за власть, междуусобицы и ламии нескоро накопят прежнюю силу.
Дарин неожиданно подумалось, что уничтожить Тесса будет вовсе не таким простым делом даже для фей. Кумлер усмехнулся, будто угадав его мысли.
— Он, конечно, не так прост, но и я тоже… сдается мне, что он хочет забрать амулет не для того, чтобы отдать феям? Но он его не получит! А когда ламия вернется в Лутаку, интересно будет посмотреть, как он станет выкручиваться перед феями. На этот раз ему сухим из воды не выйти!
Тохта некстати кое-что припомнил и отчаянно задрыгал лапами.
— Дарин, Дарин! — просипел он, перебивая Кумлера.
— Чего?
— Совсем забыл! Я тебе не все рассказал: еще одна крыса под ванной, за коробкой с мылом!
Дарин ответил ему сердитым взглядом.
— Ты в своем уме?! Нашел время!
— А что? — полузадушенно продолжал Тохта. — Жалко будет, если все мои припасы пропадут! Бери, ешь, не стесняйся! Мне они уже не пригодятся.
Он закатил глаза и повис в руке вурдалака, словно тряпка.
— Никогда в жизни не отведать мне больше сочного крысиного мяса, не похрустеть косточками молодой, хорошо откромленной кошки!
Гингема насторожилась и тронула Дарина за плечо.
— Не знала, что кобольды едят кошек!
Тохта приоткрыл один глаз:
— Только незнакомых. Твоя кошка в полной безопасности, потому что…
Терпение Кемлера лопнуло.
— Хватит болтать! — рявкнул вурдалак. — Мы явились сюда за амулетом — и мы его получим! Где амулет?! У тебя?
Дарин покачал головой.
— Что ж, — зловещим голосом продолжал Кумлер. — Дело твое. Вы в наших руках и никто не уйдет отсюда живым! С тобой, — он посмотрел прямо в глаза Дарину. — Мы разберемся в последнюю очередь, а пока..
Он повернулся к Гумору.
— Дай сюда кобольда!
Тохта запаниковал.
— Нет, нет, — заверещал он в ужасе. В отличие от Дарина, он знал о вурдалаках гораздо больше и догадывался, что его ждет.
— Погодите, погодите! Он отдаст амулет! Отдаст!
Не помня себя от страха, Тохта что было силы вцепился в державшего его вурдалака.
— Не отдавайте меня ему! Он…
Когти кобольда глубоко впились в руку вурдалака, ярко-красные царапины сразу же набухли кровью.
— Проклятое крысиное отродье! — прошипел Гумор и ударил Тохту по морде.
— Эй, ты! — с тревогой крикнул Дарин. — Не трогай его!
— С него сейчас живьем шкуру сдерут, стоит ли церемониться? — оскалился вурдалак.
Тохта злобно прищурился, ясно представляя себе, как он впивается всеми когтями и зубами в морду вурдалака, но предаваться приятным мечтаниям было некогда: наступал ответственный момент.
Для того, чтобы ответственный момент прошел так как надо, необходимы были вдохновение и удача. Насчет удачи Тохта не сомневался, она не подведет, а для вдохновения живо представил себе бескрайнюю серную равнину, огромную, до зубов вооруженную, армию кобольдов, марширующую в полном воинском снаряжении, а во главе войска (вдохновляться, так вдохновляться!) вообразил себя.
