— Это он? Смотри внимательно. Он?
Климко уставился на фотографию. Взгляд его, сперва туманный, становился все яснее, словно алкоголь молниеносно улетучивался из крови.
— Не, начальник. Ты мне «мокротень» не шей, понял? Я никогда… это… не трогал.
— Никто тебе ничего не шьёт, — терпеливо бормотнул Андрей. — Если бы мы тебе что-то пытались пришить, ты бы уже сидел на нарах и заливался соловьем курским без водяры своей. Так тот это человек или нет?
Климко ещё раз внимательно посмотрел на фотографию и пожал плечами.
— Не помню. Вроде тот, а вроде и нет. Не, не помню я, начальник. Выпимши был крепко. Не скажу. Нет.
— Ясно. — Павел спрятал фотографию в карман и поднялся.
Когда они с Андреем вышли на улицу, он вздохнул:
— Вот и поработай тут. Тот — не тот. По описанию вроде подходит. Брюнет. Высокий.
— У тебя рост какой? — спросил Андрей.
— Метр семьдесят восемь.
— Ты высокий?
— Ну как… Не очень. Смотря для кого.
— Вот именно. А спроси сейчас Климко, скажет: «Под два метра. Высоченный». Он ведь сидел, а ты стоял. Да ещё близко. Так что, — Андрей развел руками, — сам видишь. Как ты думаешь, если это потерпевший, то почему он не отдал кассету дежурному сам, а послал ка кого-то алкаша?
— Может, боялся, что за ним следят. Кто его знает. Всё равно твоего подозреваемого надо брать.
— Давай-Ка сделаем вот что. Сейчас пойдем к нему домой, побеседуем, выясним, чем он занимался вчера вечером и ночью. Приглядимся. А там и посмотрим. Взять-то его недолго.
Павел вздохнул, покачал головой.
— Ну давай, если ты настаиваешь. Хотя, помяни мое слово, зря мы тянем.
Глава 15
Иван открыл глаза и тут же закрыл их снова. Мышцы ныли, а суставы ломило так, словно кто-то пытался их вывернуть. Он невольно охнул и закрыл лицо от яркого света.
— Вставай, вставай, — прозвучал над ним голос Олега. — Пора нам уматывать.
— А? — Иван посмотрел на него из-под ладони. — Чёрт, как всё болит! Ох ты!..
— Восклицание у него вырвалось непроизвольно, при виде лица Олега. Оно было густо залито кровью и казалось бурой маской с белыми прорезями рта и глаз. Хотя и эти прорези выглядели не слишком симметрично. Разбитая нижняя губа перекошена, левый глаз заплыл.
— На себя посмотри, — коротко прокомментировал Олег. — Тоже не Ален Делон. Вставай. Умываемся и уходим.
Иван оперся на руку, с трудом оторвал непослушное тело от пола и осмотрелся. Крови было много. Коричневато-вишневые потеки виднелись и на стенах, и да двери. На полу, у порога, застыла тёмная лужица. Крупные капли собирались у бежевых плинтусов и стекали на желтый линолеум.
— У этого парня в руке был пакет с кровью, — не внятно заметил Олег. — Он меня пакетом по физиономии и треснул. Зараза. И шпалер мой унёс.
— Зачем тебе пистолет? — без любопытства осведомился Иван.
— На всякий случай. Если такие вот ребята заявятся.
— Ну и как? Помогло?
Олег хмыкнул уважительно. Его чудом уцелевший в побоище глаз засверкал любопытством.
— Вы посмотрите на него. Мало ему морду набили. Он ещё острит. Силен, бродяга. Не ожидал.
Иван, покряхтывая, поднялся на ноги, пошатнулся, уцепился за стену, чтобы не упасть.
— А как ты хотел? — продолжал вещать, шлёпая разбитой губой, Олег. — Восемьдесят тысяч вольт — это тебе не двести двадцать от лампочки.
— Надо кровь замыть, — пробормотал Иван.
— Не надо, — отмахнулся Олег. — Зачем? Замывай — не замывай, кому надо — увидят. До капли всё равно не отмоешь. И поторапливайся. Если сюда, зажав в зубах ордер на обыск и арест, уже не несется целая свора ментов, значит, я идиот.
— Сейчас пойдём. Плесну в лицо, и пойдём, — пробормотал Иван и, пошатываясь, побрёл к ванной.
— Ты только пошустрее там. Мне тоже неплохо бы себя в порядок привести. А то куда мне с такой рожей на улицу соваться?..
Андрей и Павел подошли к нужному дому, остановились у подъезда.
— Вон те окна, на третьем этаже.
— Справа?
— Справа. Видишь, свет и в комнате, и в кухне. Дома, значит. Пошли?
— Ну пошли. — Павел достал из-под пиджака пистолет и переложил в карман плаща.
— Зачем это? — спросил Андрей, открывая подъездную дверь.
— Что значит «зачем»? А если этот тип и нам железякой по темечку надумает сгоряча поднести? Тогда как?
— Не надумает. На психа он не тянет. Возмущение, может, и разыграет, но оказывать сопротивление не станет.
— Ха! Станет — не станет. Этот пострадавший, Луцик, тоже небось так думал. И где он теперь? То- то.
Они поднялись на третий этаж. Андрей прислушался к происходящему за дверью.
— Ну? — шепотом спросил Павел. — Есть там кто-нибудь?
— Тихо вроде.
Андрей нажал кнопку звонка. Длинная трель прокатилась по прихожей. Никакого ответа. Андрей позвонил ещё раз. Долго и требовательно, затем забарабанил кулаком в дверь.
— Открывайте, милиция!
— А их никого нету дома, молодые люди, — прозвучал за их спинами дрожащий старушечий голос.
Андрей и Павел дружно обернулись. Дверь квартиры напротив была приоткрыта. Из узкой щели падал клин тусклого света, перечеркнутый надвое старенькой цепочкой. Из-за двери на оперов взирал выцветший до небесной голубизны слезливый глаз, обрамленный мелкими морщинами. Казалось, он существовал сам по себе. Плавал невесомо в пространстве. Чуть ниже глаза — упрямо поджатые, серые, что-то постоянно жующие губы, опять же существующие вне лица, как улыбка Чеширского кота, затем дряблая черепахо- тортилловая шея и, наконец, байковый, неуместно пестрый халатик. А над всем этим природным великолепием парила жиденькая прядь совершенно седых волос.
— А-а-а… м-да, — изумленно произнес Павел.
— Говорю вам, молодые люди, они ушли, — зашевелились бесцветные сухие губы старушки. — И прекратите наконец шуметь.
— Скажите, мамаша, а давно ушли-то? — нашелся Андрей.
— А вы кто такие будете? — подозрительно проскрипела соседка.
— Мы, собственно, из милиции.
— А документик у вас имеется? — Недоверие в голосе старушки переросло в неприкрытую враждебность.
— Конечно, пожалуйста, — ответил Андрей, предъ являя «корочки», и подумал, что им бы эту бабушку в отделение да допросы вести… или, ещё лучше, участковым, криминогенная ситуация в районе снизилась
