благ.
Константин Георгиевич повесил трубку и улыбнулся. Разговор, которого он ждал все утро, наконец состоялся. Он не ошибся с выбором партнера. Сергей Борисович оказался мужиком дельным. Его люди сумели договориться со всеми тринадцатью продавцами. Кого-то припугнули, кому-то — не без помощи Константина Георгиевича — создали «незапланированные финансовые сложности». Проверки, налоговая полиция, арестованные счета, никак не «проходящие» платежи. Продавцы оказались умными и деловыми людьми. Они быстро сообразили, куда тянутся ниточки и, соответственно, каковыми окажутся последствия отказа. В любом варианте, продав акции, купленные по пять центов за восемьдесят, они оставались не в накладе. Сейчас эти двенадцать человек плыли на теплоходе по маршруту Волгоград — Москва. За счет фирмы, разумеется.
Удобство подобного путешествия заключалось в том, что практически в любой момент продавцы могли сойти на берег, затеряться и пересесть на более быстрый вид транспорта.
Подумав несколько секунд, Константин Георгиевич нажал клавишу селектора.
Секретарша ответила незамедлительно.
— Вызовите ко мне Олялина, — после секундной паузы произнёс он, словно всё ещё обдумывая правильность принятого решения. — Немедленно. И скажите моему сыну, что он может войти.
Банк, в котором и располагался шикарный кабинет, принадлежал единственному сыну Константина Георгиевича.
Сергей Борисович, повесив трубку, откинулся в кресле и несколько секунд задумчиво разглядывал телефонный аппарат.
— Володя! — наконец позвал он.
На зов откликнулись незамедлительно. Вошедший остановился в паре шагов от стола. Всем своим видом он подчеркивал, что ожидает указаний.
— Володя, — мягко и очень спокойно сказал хозяин кабинета, — к пятнице организуй пару ребят посообразительнее. Надо присмотреть за нашими «друзьями». Если заметят что-нибудь подозрительное…
— Я понял, — кивнул Володя. Больше он ничего не сказал. Знал: шеф не любит, когда к нему лезут с советами, если ситуация действительно не требует того безотлагательно.
— Полагаю, наш старший «друг» предпримет со своей стороны определенные шаги, — продолжал Сергей Борисович. — Пусть охрана будет предельно внимательна.
— Здесь?.. — уточнил Володя.
— На месте встречи, — ответил хозяин кабинета, поворачиваясь к окну. — Прийти сюда он побоится. Слишком много охраны.
— Ты полагаешь, папа, что этот… жлоб намерен тебя… устранить?
— Это было бы логично. Зачем ему с кем-то делиться? Я хочу застраховать себя от подобной возможности. — Сергей Борисович повернулся и внимательно посмотрел на «подчиненного». — Если окажется, что мои опасения оправданны и наши «друзья» ведут нечестную игру, я должен успеть сделать ход первым.
— Хорошо, папа, — кивнул Володя. — Я всё понял. Выставим на месте встречи дополнительные посты и усилим уже имеющиеся. Пошлем двоих ребят для контроля за действиями наших «друзей». Может, имеет смысл отправить парней прямо сейчас?
— Я сам знаю, что имеет смысл, а что смысла не имеет, — поморщился Сергей Борисович. — В банке мы не можем контролировать их. Они понимают это и будут вести все переговоры у себя в кабинете. К тому же младший меня не волнует. Только старший. А с ним дело обстоит несколько сложнее. Если он всё-таки надумает со мной «разобраться», то не станет привлекать официальные организации, чтобы не допустить огласки. Да и коллег побоится. Значит, ему придется обратиться за помощью к профессионалам. ЬСак только он это сделает, нам все станет известно. Тогда и наступит время. Поставим своих людей смотреть за входом в банк. Когда нужные люди появятся, мы их перехватим, а затем останется или перекупить этих парней, или «устранить». Если же наши «друзья» играют честно, то не стоит наталкивать их на дурные мысли.
— Хорошо. Я понял, — улыбнулся Володя. — Всё будет готово, папа.
В роскошном кабинете банка Константин Борисович указал вошедшим на кресла.
— Присаживайтесь, — сказал он, вынимая сигарету и прикуривая от большой настольной зажигалки.
Первый оказался хлыщеватым парнем лет двадцати восьми. Одет он был дорого, но безвкусно. Галстук не в тон, рубашка тоже. Длинные волосы стянуты на затылке хвостиком. Пухлые губы кривила ухмылка, и сложно было понять, что она выражает. То ли пренебрежение, то ли тщательно скрываемый страх. Держался молодой показушно-независимо.
Фамилия второго посетителя была Олялин. Возраст его приближался к пятидесяти. Крупный, кряжистый, словно медведь, с тяжелым, грубым лицом и багровой апоплексической шеей, он напоминал мощный вековой дуб. Поджатые губы и слегка выпяченная челюсть говорили о несносном характере. Маленькие глазки все время двигались, пытливо изучая собеседника и выхватывая детали обстановки. У Олялина были узловатые, крепкие руки борца, покатые плечи штангиста и кривой, сломанный нос боксера.
Он, тяжело отдуваясь, опустился в кресло, заполнив его необъятным телом. Кресло жалобно заскрипело под многопудовой тяжестью.
— Ты знаешь, зачем я тебя пригласил, — пробормотал Константин Георгиевич, поглядывая на Олялина. Тот кивнул. В компании хозяина он вообще предпочитал отмалчиваться либо отделываться односложными ответами. — Хорошо. Ты нашел исполнителей для моего поручения? — И снова молчаливый кивок. — Люди надежные? — Кивок. — Ты за них ручаешься?
— Я вместе с ними работал, — медленно произнёс Олялин. Казалось, он мучительно вспоминает каждое слово. — Это профессионалы… высокого класса. И главное, не связаны с этими… бл… уголовниками. Они всё сделают.
— Отлично. Ты уверен, что эти люди сработают без засветки?
Олялин задышал тяжело. Подобный вопрос, не исходи он от босса, был бы воспринят как оскорбление. Теперь же здоровяк только нахмурился и каменно взглянул на хозяина кабинета. Тот улыбнулся скупо.
— Понял, понял. Хорошо. Скажи им, пусть подготовятся. Когда наступит время, я скажу.
Кивок.
— Всё. Иди. Если заметите что-нибудь подозрительное, сразу сообщите.
— Хорошо, — разлепил губы Олялин.
Отдуваясь, он выволок из кресла необъятное тело. В эту секунду здоровяк напоминал известного барона, вытягивающего из болота себя и коня за свои же собственные волосы. Остановившись, Олялин ещё раз вопросительно посмотрел на шефа. Тот кивнул:
— Иди.
Здоровяк скрылся за дверью.
Константин Георгиевич повернулся ко все еще улыбающемуся сыну и неожиданно зло рявкнул:
— А ты, г…юк, прекрати скалиться, когда я о деле разговариваю! И научись наконец подбирать рубашки и галстуки. А не можешь сам, так заставь эту свою суку, жену…
Глава 3
«Сперва он позвонил, как того и требуют правила приличия. Голос его звучал раскатисто и сочно. Говорил он мягко, но уверенно, с прорывающимися властными нотками. Этот человек не строил из себя „крутого“. По голосу ощущалось: он знает себе цену. Лично я таю от таких голосов. Обладатель подобного голоса запросто может вить из меня корабельные канаты. Но только не этот. Его я раскусил на второй
